— Понимаешь, Маша, ведь вот счастливый мальчишка! Бегал куда хотел, дружил с кем хотел!.. А какие у него приключения были!.. И тайны какие у него были!.. А я вот живу, живу, — и никаких у меня приключений, и тайн никаких!..
Маша засмеялась.
— Подумайте! «Живу, живу»! Какой длинный век уже прожит!
— Не смейся, Маша! Конечно же, очень скучно жить без приключений!.. Хоть прочитаешь про приключения… А знаешь, какие я ещё книжки люблю? Про сыщиков! Я недавно у тёти нашел книжки про сыщика Шерлока Холмса. Ух, интересно! Когда вырасту, непременно стану сыщиком! Вот уж у кого и приключений, и тайн!..
— Сыщиком быть, так надо уметь всё-всё примечать, — сказала Маша.
— А я, думаешь, не умею?! — Ваня соскочил со стола. — Ого! Я только молчу, а всё вижу!
— Что же вы про меня видите? — спросила Маша.
— Вижу, что ты двойная.
— Как это двойная?
— А так: одна в столовой, а совсем другая здесь.
— Так ведь и вы, барчук, двойной, — лукаво улыбнулась Маша. — Один в столовой, а совсем другой в мезонине.
Ваня расхохотался.
— А ведь верно! Конечно, и я двойной!.. — Он вдруг вздохнул и прибавил: — Это потому, что у меня дядя с тёткой такие…
— Какие «такие»?
— Мне бы вместо них двоих такую тётю Полли, как у Тома Сойера, — грустно произнёс он.
— Не надо их осуждать, — строго сказала Маша, — да и спать пора, завтра мне вставать рано.
— Ну-у, Маша! — протянул Ваня. — Не становись в мезонине «столовой Машей».
И они оба засмеялись.
* * *
Когда Маша на другой день зашла прибрать Ванину комнату, она спросила:
— Барчук, а родных отца и мать не помните?
— Мать нет… Отца чуть-чуть помню.
— Вот оно что…
Маша присела на краешек стула и заглянула снизу в опущенное лицо Вани.
— А отец ваш кто был? Тоже купец? Или помещик?
Ваня отрицательно покачал головой и взглянул на Машу. Она смотрела на него без улыбки, так серьёзно и понимающе, что он, совершенно неожиданно для самого себя, сказал шёпотом:
— Да нет… Деревенские они… Были бы они живы, вот я был бы рад! Жил бы с ними в деревне, — там весело!.. — и вдруг, спохватившись, испуганно прибавил: — Ты только дяде не говори, что я так сказал!
— Никому не скажу, — тоже прошептала Маша. — Отчего же они умерли?
— Мать, — когда я родился. А отца ёлкой придавило, когда у дяди для завода лес валили.
Маша чуть приподняла брови.
— Он что же? У родного брата в работниках был?
— Ну да… Мы же бедные были.
Маша резким движением поднялась со стула.
— Смотри, Ваня, не забывай отца!
И она быстро вышла из комнаты.
