И он ушел. Меня пронзило чувство
Закованности в наши города,
Тоскливой неподъемности искусства
И зависти к беспечности раба.
V
Что далее? — Ростки живой травы,
Им свойственно соединять начала.
От прошлого осталась горсть золы,
Как конфетти? на стульях после бала,
Но там, куда свалили ценный лом,
Кристаллизуясь, таяла, сверкала
И отдавала медленным огнем
Поверхность неизвестного металла,
Чью новизну и прелесть, я боюсь,
Похитили для празднованья труса,
Когда ее покойный Мебиус
Вывертывал из собственного уса.
(Напутствие сажающим сады
Практическое следствие пожара
Возникновенье новой красоты
Не где-нибудь, а на могиле старой.)
Все обошлось, конечно, без чудес.
Огонь расплавил ценные металлы
В дурацком старом храме и окрест
В пропорциях случайных и престранных,
Загадочных от совпаденья с тем,
Что никогда ни с чем бы не совпало,
Не совпади оно с паденьем стен
И сокрушеньем крепостного вала.
Мы дружно невзлюбили этот сплав,
Приравненный к сокровищам Востока,
Искусно утаивший свой состав
И равнодушный к будущим восторгам.
Латиняне ваяли из него
Великих полководцев и изгоев,
Особо отличившихся богов
И собственных еще живых героев.
VI
По мне пейзаж — ужасно ясный след
Пусть не по мне — свершившихся явлений.
И вот, хожу на этот Факультет
И тем живу — для дачи разъяснений.
Мне нет нужды встревать в безумный мир
Джихада и туркменского народа
Чтобы узнать, кого долбал эмир
И как его — и результат похода.
Каков вопрос — таков ответ. Таков
И интерес — и вихрь и ветер в гриве.
Я строил их взаправду, из кусков
И становился сам себе противен.
Мораль узка. Пока я изучал
Сравнительно араба и монгола
И юг Балкан — я попросту чихал,
Что ворошу эпоху произвола,
Как юный медик. Над чужой ногой,
Как над душой. Но жилы тянет смело.
Не дольше, чем к натурщице нагой,
Привыкнуть к человеческому телу.
Флиртуем в морге. Пища для ворон,
Лицензия — но я не врач. Сначала
Проснется совесть. Нежный эмбрион
Порядочного профессионала,
Что в жалобах, идущих к небесам,
Как может, умаляет нашу долю,
Когда уже наказанному там
Прописанные утоляет боли.
Но чем остудишь тлеющую плоть?
Слезами? За умеренную плату
Смягчаем гнев небесный. А Г-сподь
Всемерно сострадает адвокату.
Влюбленный мавр? Душитель? Нет.
Увы. Учу: "Война — сама себе кормушка.
Мой будущий бюджет"… В конце главы
Не прохожу в ее иголье ушко,
Но процветаю в должности зато.
Пускаю стружку влажной древесины
С олив аттических. А что до эсхато
Логической природы медицины,
То хоть она и правда занесла
В Европу AIDS, чуму и лихорадку,
