— Успокойтесь и послушайте себя. Вы поймете, что вам нечего бояться со мной.
— Тогда… может быть, вы отправите меня домой?
— Вам туда нельзя. Обратной дороги уже нет.
— Я не хочу к Монтрей, — призналась.
— Хотите я расскажу вам о нем?
— Нет!
— Что так? Неужели вам неинтересен ваш супруг?
— Он — туман для меня, и интересен мне не больше, чем я ему.
— Обиделись на свадьбу по доверенности?
— Не только. Как вам известно, я люблю Уилла. Явление вас и вашего лорда спутало мне все планы и лишило надежды. Вы, вернее он через вас погубили мою жизнь. Я не знаю этого человека и знать не хочу, потому что прекрасно поняла, что ему нужна лишь земля за мной, а я как довесок, ненужный, но обязательный.
— Ваши выводы могут оказаться поспешными и ложными.
— Оставьте, Сантьяго. Я понимаю, что вы выгораживаете своего хозяина, но я не настолько глупа, чтобы не сложить произошедшее и не счесть то, что мне довольно четко дали понять. Я игрушка. Сначала мной играл отец, теперь вы, потом будет играть ваш лорд. Вам всем наплевать, что я чувствую. Но я не кукла без души и не стану ею. Может быть вы и доставите меня своему господину, может быть он станет моим мужем, но мои сердце и душа будут принадлежать лишь Уилиссу.
— Дэйн мой друг, а не господин. Что же касательно Бредворда, то у каждого случается первый пробный опыт. Он ваше увлечение Диана, детское, чистое, как мечта, которую вы сами себе нарисовали. Но меж вами не то только ничего не было — не могло быть. Просто настало ваше время взрослеть и искать предмет, на котором можно потренироваться, а Бредворд первым попал вам на глаза в ненужный момент. Попал бы я — вы бы думали, что влюблены в меня и оттачивали на мне свой дар очарования.
— Я не настолько ветрена, — оскорбилась девушка. Плюхнулась на одеяло и повернулась спиной к мужчине, выказывая свое отношение к его словам.
— Нет, не ветрены — молоды, любознательны и неопытны. У вас наступила очень тяжелая пора. Вы прощаетесь с детством и становитесь очень ранимой, чувствительной. Чувственной.
— Я вас не слушаю.
— Это мне не мешает, — улыбнулся Сантьяго. Диана села, развернувшись к нему:
— Вы ведете себя, как!… - и смолкла, во все глаза уставившись на мужчину.
Она хотела сказать: как отец Иов, как отец, как наставник, учитель… брат. И в тот же момент поняла, как назвать те чувства, что испытывает к нему, как относится — как сестра к брату, и он относится к ней, как брат к сестре. Не как друг, шапочный знакомец или мудрый наставник, а именно как ровня, хоть и старшая, опытная, но все же снисходительная без унизительного самолюбования, заботливая и опекающая, но не навязчивая, понимающая, как только равный может понять равного.
