— Ненавижу вас и вашего лорда, всех ненавижу, — сказала тихо, сжав кубок пальцами.
— А этого юнца? — взглядом указал на Уилла Сантьяго и сунул в рот пригоршню печенья.
— Я люблю его, — не стала скрывать девушка, надеясь, что ее откровение произведет плохое впечатление и ее оставят в покое. Конечно, это будет концом ее репутации, но хуже бесчестья, что уже было совершенно, ей казалось, нет.
Однако на Ферна большее впечатление произвело печенье. Он спокойно дожевал порцию:
— Так и думал, — бросил и сгреб ручищей новую пригоршню печенья с блюда.
— Бесчувственный истукан!
— Он?
— Вы!
— У? — запихал в рот стряпню.
— Хам и обжора!
— Вы расстроены. Это пройдет.
— Лучше бы прошли вы, я, на худой конец прошла бы мимо той злосчастной ночью.
— Былого не вернешь. Смиритесь.
О, как часто она это слышит! От отца, священника, сестры, даже Магды! А тут еще какой-то неотесанный болван смеет ей советовать!
— А не пойти бы вам к чертям со своим терпением и смирением?
Сантьяго хохотнул, озорно глянув на девушку:
— Христианка, говорите?
— Не ваше дело, язычник.
— Я буддист, — усмехнулся тот, обескуражив девушку ответом. Диана надолго смолкла, переводя неизвестное слово и решая, к чему сказано, а так же о чем. Плохо ли это, хорошо? В итоге обида на мужчину уступила место любопытству:
— Бутист?
— Буддист. По имени Будды, как христианство от Христа. В стародавние времена жил принц, который отрекся от своего царства, чтобы показать людям царствие Божье.
— Вы говорите о Христе.
— Нет, о Будде. Он считал, что человек может избежать всевозможных страданий, если отречется от суетности бытия, подавит в себе потребности, которые и уводят его в мир страдания: похоть, обжорство, алчность.
— Это Христос, — с уверенностью кивнула Диана.
— Нет, миледи, это Будда. А еще он считал, что перед Богом все равнозначны — облака, животные, люди. И нельзя убивать даже букашку — она может оказаться вашим почившим предком. Мне лично импонирует этот факт, как и факт равнозначности всего сущего. Разделение на сословия весьма раздражительно своей унизительностью, не так ли?
— Вы разыгрываете меня.
— Нет. Видите ли, мир более многообразен, чем вам представляется из окон ваших покоев в замке, и в нем есть место всему, на что не хватит вашего воображения.
— Так Будда выдумка?
— Нет.
— Где же он жил?
— В Индии.
— Где это?
— Далеко, — улыбнулся Сантьяго и потянулся за вином.
— Откуда вы это взяли? Придумали?
— Увы, мое воображение скудно, но я люблю путешествовать, и это заменяет мне фантазии, заодно расширяет знания о мире. Кстати, таков и ваш супруг.
