Шестеро знатных дворян в доспехах, будто отлитые из бронзы с позолотой, подойдя медленным шагом, опустили гроб у могилы. Заупокойную службу провели епископы, прибывшие из Толедо, Бургоса, Сантьяго, Севильи и Леона, которые восхваляли великодушие и твердость духа умершего, беспощадного к врагам и доброго к вассалам.
— Rex Adefonsus requescat in pace! [107] — провозгласил толедский примас дон Хиль де Альборнус.
— Аминь! — хором отозвалась площадь перед кафедральным собором.
Окончание ритуала похорон совпало с исчезновением на горизонте вечерней зари, что еще более усилило скорбное настроение толпы, которой овладел священный ужас. Висящая над городом угроза «черной смерти», смерть короля, а также репутация его наследника не предвещали ничего хорошего.
Прощаться с королем пришли все городские сословия. Проститутки, сутенеры, консулы, монахини, моряки, грузчики, менестрели и церковники — все порывались поцеловать его кожаные башмаки. Народ — христиане, евреи и мавры — до самого утра в молитвах простояли на коленях у тела преставившегося Альфонса XI, короля Кастилии и Леона; Яго, Фарфан, Ортега и Исаак бок о бок стояли на коленях под апельсиновым деревом и молились в тишине.
Костлявая забрала самого дорогого и уважаемого человека осиротевшего отныне королевства.
* * *
Недалеко от этого места, во дворце Тенорио, Субаида бинт Умар, ас-Сайида, не могла сдержать слез. Она стояла у большого окна, ее глаза блестели во мраке. Покровитель, основная защита в ее ссылке, переступил порог смерти. Они встретятся теперь только в явм ад-дин, в день неминуемого Судного дня, и она хотела навсегда сохранить в душе его открытую улыбку, запомнить золотистую гриву волос и настоящее мужество во всех поступках. Все в ней протестовало против такой нелепой смерти, но приходилось принять ее как суровое решение Аллаха — того, кто ведет людей по жизненной пустыне. Ей вспомнился афоризм одного из ее любимых поэтов Абд аль-Кадера: «Смерть — сон без сновидений, она подобна черному верблюду, который становится на колени перед каждым домом, даже перед тем, где никто не собирался умирать».
С грустью думая, что те, кого особенно любит Всемилостивый, обычно и умирают молодыми; в слезах, дрожащими руками она держала письмо от гранадских правителей, подписанное великим визиром Абд аль-Барром и ее двоюродным братом султаном Юсуфом, копию того, что было адресовано новому королю дону Педро. В нем предлагалось соблюдать соглашения, подписанные его отцом, в частности, до лета вернуть трех гранадских заложников. Ее то и дело охватывало отчаяние, потому что было известно, насколько непрочны всякие договоры между враждующими государствами.
