— Ушел на рыбалку, — ответила экономка.
— Завтра нам нужно выйти до рассвета.
Синтия промолчала. Когда Ланкастер оглянулся, шок у нее, похоже, прошел, уступив место закипающему гневу. Вполне понятному, кстати. Когда их взгляды встретились, она только глубже надвинула капюшон.
— Ладно, пошли.
Наверное, им следовало в целях безопасности остаться дома, но перспектива быть здесь с ней наедине вовсе не казалась Ланкастеру безопасной. Запереться в этом доме на целый день с женщиной, которая ждет ответа на один простой вопрос… «Что с тобой?»
Как только он вышел на солнце, как только ветер наполнил легкие свежим воздухом, терзавшие его воспоминания исчезли. Он взял Синтию за руку и быстро пошел к тропинке.
Если бы она не прикоснулась к нему, они, возможно, все еще прятались бы за той дверцей в стене. Она была так близка к пику страсти. Он бы заглушил ее крик поцелуем. И возможно, снова подвел бы ее к кульминации, на этот раз с помощью языка.
Но нет. Упасть на колени… Это не выбор.
С трудом сглотнув, Ланкастер внимательным взглядом окинул окрестности. Он тщательно осмотрел перспективу, чтобы успеть увидеть силуэт шпиона, но вокруг не было ни души. Они были совершенно одни.
Как только в поле зрения появилась тропинка, Синтия оставила Ланкастера и побежала к ней. Испугавшись, что она кого-то заметила или что-то услышала, он мчался за ней, пока их головы не скрылись в высокой траве.
— Почему ты остановился? — набросилась на него с кулаками Синтия.
Ланкастер оттолкнул ее руки, но она еще сильнее застучала кулаками по его груди.
— Ублюдок!
— Стоп!
Господи, она была теперь сильнее, чем десять лет назад. Ему, наконец, удалось схватить ее за руки.
— Ты, — выдохнула она, — ты просто остановился.
— Я знаю. Прости. Клянусь, мне очень жаль.
— Но почему?
Она освободила руки и отступила. Правду рассказывать нельзя, во всяком случае, всю правду. Поэтому Ланкастер сказал:
— Я не должен был делать этого, и ты это знаешь.
— Но ты делал это. Такое объяснение не принимается.
Синтия запнулась на последнем слове, которое дало свободу слезам. Она заплакала.
— Не плачь, — замотал головой Ланкастер. — Синтия, мне очень жаль. Не плачь.
Она застонала от бессилия и попыталась вытереть слезы, но они все равно струились по щекам.
Когда Ланкастер приблизился к ней, она попыталась снова ударить его, но он заключил ее в свои объятия и прижал к себе.
— Прости, мне не следовало это делать и не следовало оставлять тебя в таком состоянии.
