— Она нашла в нем любовь к себе. Вернее, ей так казалось. Но она не знала, что в мире Гены Подкорытько всем правит мама Подкорытько и она не верит в какую-то там любовь, а считает, что невестка первым делом должна поклониться ей, а вторым — стать к плите… не важно, или к стиральной машине… и не отходить от нее больше никогда.
— Не хочу спорить с тобой, дорогая, — улыбнулся Женя, — но разве ты занимаешься не тем же самым?
Тем же самым, но совсем в другой атмосфере. Разве можно сравнить Евгения Рагозина с каким-то Подкорытько!
— Но твоя мать не заставляет меня ей кланяться, — все же объяснила я ему; нечего всякий раз подчеркивать, какой у меня особенный муж, а то еще зазнается.
— Потому, что далеко живет. И потому, что вы редко видитесь. Все-таки народная мудрость насчет того, что чем дальше, тем роднее, бьет в точку, ты не находишь?
— Евгений Ильич, это вы о своей маме?
— О своей, — нарочито тяжело вздохнул муж и притянул меня к себе. — Если бы ты знала, как я счастлив, что у нас с тобой отдельное жилье и мы начинали с самого начала, нас никто не опекал и не пытался учить на своих ошибках.
— Наверное, ты прав, — согласилась я, подумав, что, услышь такую речь из уст своего сына, свекровь не поверила бы услышанному, а если бы поверила, то объяснила себе не чем иным, как моим дурным влиянием.
Нет, я понимала, что она любит сына, но так редко видит его, потому что у Жени семья. Да и не наездишься из нашего южного города в далекий Новосибирск!
К сожалению, большинство наших родителей с трудом мирится с тем, что повзрослевшие дети все реже остаются жить с ними и торопятся упорхнуть подальше от родного гнезда. Некоторые родители, я знаю, даже обижаются, когда молодые первым делом устраивают себе отдельное жилье. Это вместо того, чтобы радоваться!
Муж устроился на диване и потянул из стопки газет — тех, что мы оба с ним покупаем или я приношу с работы — верхнюю.
— Твоего материала здесь нет?
— Как же нет, есть, — сказала я, довольная, что муж следит за моими профессиональными достижениями.
Он и в самом деле прочитывает мои статьи от начала до конца и уверяет, что я пишу все лучше и лучше.
Но сегодня в голосе Жени наряду с привычным замечанием что-то проклюнулось. Опять! Будто обреченность. Эту нотку я уловила и вчера, и позавчера. Думала, показалось. Правда, Женя тут же с собой справился и затолкнул это невольное движение подальше, но я насторожилась.
— Женя, у тебя на работе все в порядке?
