Я, словно раздумывая, медленно перевернул кружку и вылил воду на землю. Но, чёрт меня возьми, как это было трудно сделать, словно за руку кто-то удерживал, выкручивая запястье!
– Нет, ведьма, придётся тебе без водички умирать.
– Ишь ты-ы, – протяжно выдохнула она, – понял всё-таки. Не хочешь, значит, силу принять. А может, зря? Подумай, мало мне осталось...
– Уволь, – покачал головой я. – Как понимаю, подай тебе напиться, принял бы знание, причём вместе с чёрной сущностью и проклятием, висящим над ним?
– Да, – она дёрнула губой, обнажая в усмешке редкие пожелтевшие зубы, – а может, передумаешь, примешь от меня уменье, а? Тебе один бес по этой земле ещё долго бродить, а сила, хоть и тёмная – вещь нужная, пригодится.
– Обойдусь, – сквозь зубы процедил я и, подняв пистолет, стреляю ей в голову.
И зашумело вокруг меня, завертелся кольцом ветер, скрывая окружающий мир за пыльным вихрем взбесившейся природы. Ещё не успела старуха опасть на землю, как её дом словно задышал в последней попытке выстоять. Что-то блеснуло в окнах, сверкнуло злыми глазами, и понеслись неясные тени по углам хутора, словно крысы, бегущие с тонущего корабля. Старый дом заскрипел, двинулся на меня стенами и рухнул, разваливаясь тёмными полусгнившими брёвнами, обдавая затхлым запахом давно заброшенного жилья...
Тишина... Знаете, такая непостижимая, томная и ленивая, какая бывает тёплыми весенними вечерами. Где-то пел жаворонок, дождавшийся прилёта своей самочки, и теперь сходит с ума от тепла, весны, жизни... Передо мной лежала груда брёвен, в которых уже смутно угадывались очертания избы. Почерневшее дерево, словно оно пролежало здесь не один год, понемногу врастая в землю, обвивалось дикими травами, зарастало диким кустарником. Только там, где упала Ведьма, виднелось какое-то движение. Даже, скорее, чувствовалось. На чёрной проплешине, где не росла трава, лежал, извиваясь упругими кольцами, плотный клубок змей. Они лениво ползали, переплетаясь в чудные узоры, среди которых изредка мелькали плоские треугольные головы с мелькающим раздвоенным языком.
Я сделал несколько шагов назад, осмотрелся. А ведь словно и не было ничего – обычный заброшенный много лет назад хутор. И чертовщины в округе никакой не наблюдается, только сердце стучит так, словно сейчас из груди выпрыгнет. И усталость, смертельная усталость, которая пригибает меня к земле, наливая всё тело свинцом. Хочется упасть на траву и заснуть. Ну уж нет! С трудом переставляя ноги, иду к машине – медленно, размеренно, словно несу на плечах неподъёмный груз. По руке и ногам стекает кровь, капая на землю. Сейчас... Сейчас дойду и перевяжусь. У ограды на миг останавливаюсь и, обернувшись, смотрю на развалины – в ближайшие несколько лет здесь ничего сверхъестественного не случится. Не гадаю – знаю. Потом, много позже, поселится какая нибудь нежить. Уж слишком место для них подходящее, заклятое. Может и нужно было хутор осмотреть – но нет, увольте от сомнительной радости, не советую соваться в места, с этим схожие. Такое можно найти, что потом не обрадуетесь – в тщетных попытках избавиться от неожиданного «подарка».
