— Но квашня вместо жены… тоже негоже, — сказал ему брат. — Станислав, ты бы какую жену хотел: властную, чтобы все хозяйство в кулаке держала, или мягкую и податливую, что муж скажет, так и будет?
— Когда в 945 году князь Игорь немного пожадничал, — не спеша начал Стас, — и решил дважды дань собрать, древлянский царь Малл принес его в жертву.
По старинному обычаю, ему принадлежали жена, дети и имущество побежденного.
Тот отправил к Ольге двадцать послов с предложением выйти за него замуж.
Ольга приказала закопать послов заживо, а к древлянам отправила своих послов, требуя сватов более знатных. Вскорости к ней прибыли еще пятьдесят послов. Ольга сожгла их в бане, а сама послала сообщить древлянам о своем скором прибытии, чтобы те все приготовили к поминовению по ее супругу.
На поминках она дождалась, пока древляне перепьются, и вырезала их чуть меньше пяти тысяч. Вернувшись в Киев, Ольга собрала дружину и выступила против древлян. Разбив их войско, она преследовала его остатки до самой крепости. Взяв город осадой, Ольга потребовала в качестве дани с каждого дома по три голубя и три воробья. Древляне решили, что такой данью она их собирается унизить, но смирились и отдали птиц. Воины Ольги привязали к лапкам птиц солому, подожгли ее, а птиц отпустили. Воробьи да голуби полетели в свои гнезда и сожгли весь город. Те же древляне, что выбегали из горящего города, в большинстве своем были убиты, а остальные проданы в рабство.
Закончив рассказ, Стас замолчал. Все ждали, что он продолжит, и тоже молчали.
Колеса телег скрипели, постукивая о выбоины на дороге.
— Больно хитро ты ответил, — первым заговорил Петр Емельянович.
— Чо ж тут хитрого, — удивился Стас. — Она его любила. Вот такая жена нужна.
— А та девица, что тебя чувств лишила, ее тоже Ольга зовут, — улыбнулся Петр Емельянович.
— Да не девица его чувств лишила, — вздохнул Фрол Емельянович. — Он у нас сам падает.
— Это что же так? — удивился Петр Емельянович.
— А Бог его знает, — ответил брат. — На моей памяти уже третий раз.
— И давно это у тебя так случается?
— Четвертый месяц, — сказал ключник, не зная, что лучше изобразить на лице: озабоченность или беспечность.
— Ну… Бог даст, пройдет, — сказал Петр Емельянович и улыбнулся. — А девица и правду хороша. Дочь воеводы. Но характер у нее, что утес на море.
Над леском снова сверкнула молния, и вскорости небо разорвало громом.
Грохот был таким сильным, что лошади от испуга вздрогнули. Стас поднял глаза и посмотрел на небо. Дождя было не миновать.
