— Дядя Матула, теперь с трудом идет.
— Тихонько, только тихонько. Сколько лески ты намотал?
— Половину, наверно.
— Ладно. Я немного прибавлю хода.
Катушка трещала, но больше ничего не происходило, только сердце Дюлы прыгало под ребрами, как испуганная синица. Когда на катушку накрутилось три четверти лески, Матула придержал лодку.
— Дай сюда!
Наш Плотовщик с радостью избавился от удилища, связывавшего его с чудовищем, которое, судя по его силе, могло быть акулой или крокодилом. Впрочем, к счастью, такие животные в реке Зала не водятся.
Лодка стояла, и Матула тянул леску. Он тянул сильно, так что согнулось удилище.
— Леска где-то запуталась, зацепилась за камыши или за корягу, почем знать. Или сом лежит и не желает шевелиться. Возьми весло и, если рыба дернет, отталкивайся им. Смотри в оба!
Матула натянул лесу, потом сильно дернул удилище, чтобы испугать рыбу, если, конечно, крючок остался у нее во рту.
Он был там! Безусловно там, потому что катушка завертелась с молниеносной быстротой.
— Греби, нажимай! Быстрей, сильней! Катушка жужжала, затем вдруг замолкла.
Снова пытается сбежать, собака! Опять залег… или… А я что говорю?! Назад пошел. — Матула быстро намотал леску на катушку и отвел подальше конец удилища, чтобы леска не зацепилась за корму, так как трофей — а это был именно трофей — мчался под самой лодкой.
— Тащит, как лошадь, — одобрительно сказал старик, потому что леска снова натянулась и лодку развернуло. — Греби как умеешь…
Дюла греб не переводя дыхания, и лодка была тяжелой, и рыбина сопротивлялась изо всех сил.
— Греби, не зевай по сторонам! Он уже притомился, чую… Катушка вертелась не так быстро, как раньше, и Матуле иногда удавалось придержать рыбу, но лишь на мгновение.
— Теперь давай помедленней. Только не оборачивайся!
Рыба нерешительно тянула то в одну, то в другую сторону. Матула пытался вытащить ее из воды, а она отвечала на это сильными рывками.
— Ты у меня попляшешь! — грозил старик невидимой рыбе, но она, видно, не хотела или не любила плясать и не показывалась из воды.
— Хотя бы голову высунула! Уже не артачится.
Матула дернул удилище и сильным движением подтянул рыбу к самой поверхности.
— Давай багор.
Дюла чуть не закричал, когда из реки наконец вынырнула широкая голова сома. У него была огромная страшная пасть, в воде колыхались усы.
— Пятнадцать кило будет. А то и больше, — прошептал старик. — Не шевелись, не то утащит тебя.
Матула перехватил удилище левой рукой, в правую взял багор и, осторожно наклонившись, подцепил багром рыбу под жабры и сильным рывком втащил в лодку.
