— Дядя Матула, а моя щука сколько кило потянет?
— Ни одного. Грамм восемьсот в ней наберется. Сиди здесь, Серка, — махнул он выскочившей откуда-то собаке. — В лодке ты только будешь мешаться.
Серка с надеждой посмотрел на своего удаляющегося хозяина и потом печально улегся в тени. А Дюла думал, какие огромные зубы должны быть у десятикилограммовой щуки.
«Страх один! — решил он. — Но насчет восьмисот граммов дядя Матула, наверно, ошибся. В ней не меньше, чем полтора кило, если не два… если не…» — И тут мальчик, смутившись, покраснел.
«Вы, Ладо, неисправимый фантазер! Ведь вы не уверены в этом, — услышал он знакомый голос. — Не так ли?»
«Да, господин учитель, Матула прав».
«Вот видите! Неужели вы собираетесь спорить со стариком? Вы?» Нет, господин учитель».
«Не фантазируйте, Ладо. Действительность может быть прекрасной, даже прекрасней, чем обманчивые мечты». «Да, господин учитель».
Тут Плотовщика привел в себя нежный птичий свист. Иволга неоднократно повторила, что судья плут», но Дюла теперь точно установил, что «Ладо плут».
— Твой дедушка плут, — обиженно сказал он иволге. — Восемьсот граммов так восемьсот граммов. Кто из ребят в классе поймал такую щуку? Никто. И Кендел тоже.
Удовлетворившись этим, он аккуратно разложил на полке свои вещи и точно запомнил, куда класть ложку, вилку, тарелку, фонарик, книгу.
Между тем Серка несколько раз наведывался в шалаш; виляя хвостом, он одобрял старания мальчика, но, не получая никаких приказаний, снова устраивался в тени и наконец, по-видимому, заснул. Но даже во сне он чутко прислушивался и сразу вскочил, когда с реки донесся крик:
— Дюла! Дю-ю-юла! Тащи удилище! Потом старик замолчал.
— Сиди здесь! — строго приказал мальчик собачонке, а Серка опять улегся, точно говоря: «Значит, и ты мной уже командуешь? К сожалению, возражать я не могу. И останусь тут».
Дюла пошел к реке; он брел не спеша, размышляя о том, что Матула впервые назвал его по имени. Почему? До сих пор его названый отец в разговоре с ним избегал обращений, и порой Дюле казалось, будто он попал в чужой дом.
Чужим чувствовал он себя и в зарослях камыша, и в шалаше, и на берегу, и вот теперь у него возникло такое ощущение, словно он попал в родные места и весь край — зовет и принимает его, потомка древних военачальников.
Матула сидел в старой лодке, словно бы эту самую лодку на озере Веленце видел Дюла в своих мечтах на уроке арифметики.
В лодке лежал длинный шест, к концу которого был привязан кусок ржавого железа.
