— Вы чего, пацаны? — пробормотал я и вдруг чихнул. Ещё раз. Ещё. Они засмеялись — сухо, нехорошо.
— Как наш табачок? — поинтересовался Борька.
— Какой табачок? — спросил я, только теперь обнаружив, что плотно привязан к стулу — за руки и ноги — а мои сапоги лежат у ещё одной двери — в глубине помещения.
— Такой, дурачок, — срифмовал Борька. — Ты думаешь, что с тобой было? Я отстал, тебя подкараулил и на башку мешок набросил. А там махорочная пыль. Апп — и готов. Мой брательник старший так чехов крутил. А до него…
— Ладно, — прервал его Колька. — Ты чего за нами шёл? Шпионил?
— Да на кой мне чёрт?! — возмутился я не вполне искренне. Что ни говори, а я именно шпионил…
— Ясно. Шпионил, — подвёл итог Андрюшка и щелчком пальца бросил хабарик в костёр. — Теперь осталось выяснить — зачем.
Мне стало не по себе. Они совсем не были похожи на играющих мальчишек. Ни чуточки.
— Пацаны… — начал я, но Колька меня перебил:
— Значит так, тёзка, — он, оказывается, помнил, как меня зовут! — Ты извини. Как в кино говорили до войны — ничего личного. Но таких, как ты, за последние две недели в округе уже несколько человек отловили, так что… рассказывай давай, что и как, а потом пойдём атамана будить.
— Да я просто так за вами шёл! — возмутился я, ощущая какое-то нехорошее кисельное подрагиванье в животе. Мальчишки засмеялись — все четверо:
— Ага, — сказал Димка, — играл просто, — и они опять засмеялись.
— Ну тогда так, — Колька усмехнулся. — Тогда мы сейчас вон тот кусок жести нагреем докрасна и тебе под ноги положим. Давай, Борь.
Борька сделал ещё одну затяжку, тоже бросил окурок в костёр и, поднявшись, переложил в огонь большую прямоугольную жестянку. Сел на своё место.
У меня в животе сжался комок.
— Да вы чего! — вскрикнул я.
— А ты что думал — это и правда игра? — и Димка вдруг сжал мои щёки с обеих сторон пальцами — как клещами. Я увидел совсем близко его осатаневшие глаза. — Ты знаешь, сколько у нас похоронок в станице?! Сорок три уже! Тридцать шестая на моего папку была! Ещё добавить решил?! На кого работаешь, гадина?!
— Пу… фти… — с трудом выговорил я. Он правда отпустил, тяжело дыша. — Пацаны, — я постарался говорить спокойно. — Если вы правда меня мучить будете, то как же вы не понимаете — я всё, что угодно скажу. Что вы потребуете, то и скажу.
— Вообще-то он правильно говорит, — заметил вдруг Борька.
— Ты же сам его скрутил, — повернулся к нему Димка.
— Скрутил, потому что про наше дело лишним знать нечего. А что он шпион… — Борька покачал головой. — Чего ему тут, у нас, вынюхивать?
