– Крепко выпивший был, – пояснила Платону Вера.
– Теперь меня называют дядя Миша. А я – что? Я горжусь.
– Куда дыни-то определим, дядя Миша? – Вера гнула свою линию.
– Молодец. Я с твоим беспокойством, Вера, солидарна, – посочувствовала «колхозница». – Народ без витаминов оставлять никак нельзя!
– Теперь я понял ваше призвание, – попытался поддеть хозяйку Платон, – вы заботитесь о здоровье народа!
– Не язви! – «Дядя Миша» была уверена в себе. – Еще неизвестно, кто по-настоящему заботится о людях – они или я!
– Кто – они? – Платон на самом деле не понял.
– Я на провокацию не поддамся! Я – насквозь правильная! – гордо объявила «дядя Миша». И убежденно продолжала: – Я кормлю народ исправным продуктом, а они – чем попало! Они продают неспелые арбузы, за которыми надо еще в очереди торчать. Они торгуют зелеными, деревянными грушами, от которых живот, извините, книзу тянет! Или вообще дохлыми помидорами, на которые глядеть и то тошно! Они по глубинке, по бездорожью не ездят, и там у народа урожай пропадает, а я его спасаю. Я забочусь о каждой сливе, как о родном дите! Они хранить не умеют ни овощ, ни фрукт, потому что все это – ничье! – И тут «дядя Миша» вдруг ткнула пальцем в грудь Платона: – А ты кто есть такой?
Платон поколебался.
– Пожалуй, никто... Ни документов, ни денег...
– Он – пассажир. Отстал от поезда! – объяснила Вера.
– Прекрасно, – обрадовалась «дядя Миша». – Его никто в городе не знает. Давай ему тюбетеечку наденем. И выдадим за колхозника из Средней Азии!
– Но я не умею торговать! – запротестовал Платон. – И ни за что не буду.
– Это занятие нехитрое! – усмехнулась перекупщица. – Ты вспоминай нашу торговлю – и делай наоборот! Там хамят – ты улыбайся! Там недовешивают – а ты отпускай с походом!
– С кем? – переспросил Платон, понимая, что в его безнадежной ситуации ему от обязанностей продавца отвертеться не так-то просто.
– Добавь лишку пятьдесят или сто граммов – покупатель счастлив будет. Там торгуют мокрым фруктом...
– Зачем? – опять не сообразил Платон.
– Слушай, он что, сегодня родился? – развела руками «дядя Миша» и вновь повернулась к Платону. – Чтобы товар тяжелее был, больше весил. А у тебя дыня – сухая! Чтобы ее погладить было приятно, ну, как женщину! Сейчас позвоню директору рынка, чтобы там тебе по шее не дали, а дали бы весы и халат!
– Не пойду! – заупрямился Платон. – Пусть Вера сама торгует!
– Мне нельзя на рынке мелькать, – спокойно отказалась Вера, – я в системе торговли работаю!
