– Темная у вас бухгалтерия... А сколько, хозяйка, вы заплатите мне за доставку? – спросил Платон.
– Вы работаете за прокорм!
Квартира, в которую попал Платон, настолько не соответствовала обшарпанному виду старого дома, что Платон буквально остолбенел. Роскошный югославский гарнитур по кличке «Милена», парад чешского хрусталя в виде разнообразных ваз, кубков и фужеров, цветной финский телевизор «Салора», японская стереофоническая система фирмы «Акай», бескрайние туркменские ковры, картины на стенах – одним словом, все, что положено человеку, у которого водятся деньги, но отсутствует вкус. Войдя в квартиру, нельзя было догадаться, кто здесь проживает – модный стоматолог, директор магазина, журналист-международник или преуспевающий чиновник.
Перед цветным телевизором, на экране которого лихо пел и плясал какой-то негр, сидела грузная женщина. Вера называла ее почему-то «дядя Миша». На стене висел громоздкий портрет хозяйки в костюме стрелочницы, с желтым флажком в руке. Портрет напоминал о боевом железнодорожном прошлом перекупщицы.
– Значит, вы и есть колхозница? – обведя взглядом обстановку, ошеломленно спросил Платон.
– Типичная, – усмехнулась Вера.
– Как растет благосостояние колхозников, – не удержался от иронии Платон.
– А у нас все растет, – согласилась «дядя Миша». – Вер, ты видала, чего я приобрела?
– Телевизор цветной?
– Э-э, нет! – торжествующе сказала хозяйка. – Видеомагнитофон. Это ж отсюда идет. Хочешь, нажму кнопку, и он, – перекупщица показала на негра, – сейчас остановится.
Она нажала на одну из кнопок, и негр застыл в странной, нелепой позе.
– А сейчас нажму – и все поехало.
– Надо же! – изумилась Вера.
– Видишь, кассета. Американский фильм. Две серии. Я теперь фильмы дома смотрю, какие захочу. – «Дядя Миша» потрясла кассетой. – Это любовное. Тут такое вытворяют! Ты, когда захочешь, приходи, посмеемся...
– А сколько стоит кассета?
– Триста.
Вера даже присвистнула.
– А ты как думала? Она уже на русский язык переведена, – объяснила перекупщица.
– Дядя Миша, а что мы будем делать с дынями?
– Вер, я же тебе сказала: у меня радикулит, – огорчила Веру хозяйка, – на яблоках прострелил. Теперь я за никаким фруктом не могу нагибаться!
– Дядя Миша, миленький, это чарджуйские дыни. Жара, ведь пропадут!
– А почему вас зовут – дядя? Вы же тетя, – удивился Платон.
– Дядя Миша – это мой покойный муж, – охотно объяснила перекупщица. – Он как раз людей-то подкармливал. Был авторитетный мужчина. Я от него вроде как эстафету взяла. Потом ночью попал под товарняк.
