— Вас понял, «Пассат», — пророкотал Попов. — Позже я сообщу, каким судам и сколько надо будет дать топлива. Итак, товарищи, прошу высказаться по установленному порядку.
Куликов ворвался в рубку. Умыт, причесан, в белой рубахе и черном галстуке. Пританцовывая от нетерпения, он протянул к микрофону руку, но Русов еще помучил его. Он хмурился, глядел в лицо Жоры, а тот, весь нетерпение и невинность, то улыбался, то тоже суровел, опасаясь, что Русов передумает, не простит его, прогонит все же с вахты. Старпом показал кулак. И Жора вздохнул облегченно, взял микрофон. И вдруг сказал в него:
— Рады вас видеть, товарищи моряки... Вернее, слышать!
— Кха... — кашлянул Попов. — «Ордатов», начинайте.
— Работаем в квадрате «Харитон-три». Крутая, валкая волна, ветер порывами до девяти баллов, плотные снеговые заряды. Сделали два траления, два колеса. Пусто у нас, Василий Васильевич, будем перебегать в соседний квадрат... Топливо — это хорошо, но когда будет база? Курево кончилось, а без курева какая работа?
— Вас понял. По уточненным данным, база будет через неделю. Это для сведения всех, чтобы не заканчивали все разговоры просьбами о куреве. Кстати, в стране ведется борьба с курением, так что можно включаться... «Омега», что у вас? Где вы?
— Квадрат «Харитон-двенадцать». Три траления. Девять, восемь и четырнадцать тонн. Гм... кошка Манюська у нас родила. Помните, в прошлом рейсе брали к себе в гости кота Тимофея с «Пассата»? Очень хорошенькие котятки.
— «Омега», не засоряйте эфир.
— Минуточку, Василий Васильевич, все ж живые существа. Товарищи, в конце переговоров сообщите, кому нужны котята. «Пассат», Манюська и котятки передают привет отцу!
— Говорит «Кушка». «Харитон-четыре». Колесо, колесо, восемь. Отдаем четвертый трал. А худо все ж без курева, Василий Васильевич! «Омега», столбим котеночка. Котика.
— «Овен» на связи. Ремонтируем промвооружение. «Омега», и нам котеночка. Не возражаем и против кошечки.
— «Кречет» говорит. Два колеса, четыре тонны, обрыв трала.
— «Ключевской» в эфире. Три постановки. Восемь, двенадцать, пятнадцать. Возле кормы стадо кашалотов кружит, мешают траловым работам... Василий Васильевич, у нас стиральная машина гигнулась, механики, золотые руки, туда их... гм, наладить не могут. Прошу дать добро на стирку тряпок на борту плавбазы. Когда появится тут.
В ходовую рубку танкера пришли Михаил Петрович и судовой врач Толя Гаванев.
Капитан был высок и худ. Он чуть горбился, будто боялся удариться головой о подволок. Неважно выглядел капитан «Пассата». Лицо серое, глаза тусклые, голова втугую обмотана полотенцем. Не молод, вот-вот и бросит свой последний в жизни якорь: на пенсию...
