Мы аккуратненько спустились по лестнице и исчезли. Для конспирации Тауно выпускал нас из раздевалки "рассеянными группами".
Такого дружного посещения кино у нас до тех пор не бывало. Однако именно мне выпала честь беседовать с классной руководительницей с глазу на глаз о долге, дисциплине и жажде знаний. Но ведь прогуляли-то мы урок физкультуры, и уж если нанесли урон, то лишь своим мышцам, а вовсе не знаниям. Нет, само собой разумеется, прогуливать любой урок, да еще всем классом, очень некрасиво, с этим никто и не спорил. Но когда Меэритс спросила: "Пярл, а в прежней своей школе вы часто организовывали такие побеги?" — я почувствовала прилив отваги — хоть пытай, не отвечу, — и под холодным взглядом классной руководительницы чувство вины рассеялось, как слабый туман.
- Да, крепкий орешек! — признал Тауно, когда я потом рассказала в классе про допрос, который учинила мне Меэритс.
Тийю и Сирье-маленькая, сидящие за моей спиной, изумлялись наперебой, что у Меэритс все-таки есть следовательская интуиция: обвиняя новичка, легче выяснить истинных виновников.
- Зато, значит, у меня есть контринтуиция, — сказала я. К тому времени девятый «а» уже не казался мне таким заносчивым, как в первую неделю. С каждым порознь можно было великолепно поддерживать отношения, но стоило собраться вместе всем сорока, возникала какая-то отчаянная бесшабашность.
До сих пор не могу понять, почему Меэритс на классном часе не объявила о моем грехе — о посещении «Каролины», что ее удержало? Великодушие? Или она сама стеснялась, что ходит туда? Но ведь сорокалетние могут в любое время ходить куда угодно, будь они хоть дважды учителя. А может, Меэритс побаивалась Мярта? Это предположение развеселило меня…
Лежа на зеленой траве Пылтсамааского замка, я сожалела о нашей с Мяртом детски глупой ссоре из-за можжевельника. Ну почему была такой глупой — пыталась командовать Мяртом перед всей школой! Наверняка именно это и было причиной его досады! Почему я хотя бы на торжественном собрании не догадалась как-нибудь извиниться. Еще после первомайской демонстрации Мярт пригласил меня быть его соседкой за столом на выпускном вечере. Может быть, он все-таки ждал, но не осмелился пригласить меня снова? Жаль, ведь оттуда мы могли бы пойти вместе со всеми встречать по традиции восход солнца у "Русалки"[9].
Воспоминания вызвали в душе щемящее чувство, я встала и потянулась, чтобы освободиться от него. Стийна что-то писала в своей тетради, увидав, что я поднялась, она прикрыла страничку рукой, как маленький ребенок.
