Размахи волн, ничем не сдерживаемых теперь, становились сильнее. Судно сносило к южной части Брунея, окаймленной цепочкой скал, и капитан дал передний ход.
Теперь вода хлестала через бак. Ледовый панцирь «Кальмара» становился все толще. Люди, пригибаясь под ледяным душем, механически поднимали и опускали ломы, лопаты валились из рук, наступило состояние, когда безразличие достигает такой силы, что исчезает страх смерти.
«Так долго не продержаться», – подумал капитан.
…Он закрыл глаза, и когда снова открыл их, госпитальная тишина оглушила капитана Волкова.
Он снова был в Бриссене.
«Я должен был ожидать этого, – подумал капитан. – Как-то не думалось раньше, но, вероятно, подспудная мысль оставалась, мысль о том, что и меня судьба может подвергнуть такому испытанию. Впрочем, зачем я им? Разве мало здесь своих штурманов и капитанов? Много, даже излишек есть, и уходят они плавать под чужими флагами, у них это в порядке вещей… Нет, не капитан Волков им нужен, а советский капитан Волков, русский человек, изменивший родной земле… А моя личность, моя судьба – для них величина бесконечно малая, еще один эпизод в пропагандистской войне, операция местного значения, не больше…»
Он взял сигарету из пачки, оставленной Коллинзом, и закурил.
«Хорошо, – подумал капитан, – пусть козыри у Коллинза крупные, пусть мне могут не поверить и я буду осужден. Готов ли я к этому? Вынесу ли наказание? Ведь пойди «Кальмар» южным проливом, мы бы давно сдали улов и сейчас промышляли бы снова. Но ведь никто не знал, что на пути траулера… Да, никто не знал. А ты обязан был предугадать это, капитан Волков. Просто все, капитан. Сейчас ты русский человек, и за этим определением ой как много стоит… А отними у себя родину, дай ее отнять, и нет тебя больше – ни русского, ни человека».
Лежа на койке в портовом госпитале Бриссена и глядя в потолок широко раскрытыми глазами, он вспомнил, как встретил Бориса Стрекозова в Гавре, откуда перегонял траулеры, построенные для нас французской фирмой. Этим занимаются обычно ребята из перегонной конторы «Мортрансфлот», но у них не хватало людей, вот и обратились за помощью к промысловикам. Словом, капитан прожил в гаврской гостинице уже с неделю, когда в баре к нему подошел один и спросил:
– Скажите, месье, вы не из России?
Капитан ответил утвердительно.
– Мне кажется, вы учились в мореходном училище. Ваша фамилия Волков?
– Верно, – сказал капитан. – Вы угадали…
– Нет, я просто узнал вас… А вы… ты не помнишь меня, Волков?
