Вот штурман поднял тяжелый лом и ударил по толстой ледяной «колбасе», охватившей один из штагов. «Колбаса» не поддавалась. Штурман снова поднял лом, он выскользнул у него из рук, траулер качнуло, штурман упал и покатился к накренившемуся борту.
За ним ринулся боцман Задорожный, не удержался на скользкой палубе и грохнулся навзничь. Остальные, как по команде, бросились помогать штурману и боцману. А лед все рос и рос, и люди опять принялись за него. Капитан вызвал с палубы кока и приказал приготовить кофе для всех. Сам он оставался в рубке, стоял вместо матроса за штурвалом.
Люди работали молча. Может быть, кто-то из них и кричал или ругался… Но все перекрывал пронзительный визг ветра, он загонял слова обратно в глотки, и удары ломов, и скрежет лопат о палубу, и шум падавших с вант кусков льда – все растворялось и исчезало в его оглушающем реве. Белыми змеями уходили от спин людей спасательные концы к рубке.
Высота волн не увеличивалась, но капитан, поворачивая штурвал, чтоб удержать траулер, чувствовал, как тяжелеет «Кальмар» и, накренившись, все с большим и с большим трудом поднимается обратно.
Траулер терял остойчивость.
В довершение ко всему нарушилась связь «Кальмара» с плавбазой; лед «заземлил» антенну – рация замолчала.
С палубы поднялся старпом и сказал Волкову, что люди валятся с ног.
– Может, спиртику им, Олег Васильевич, а? – спросил старпом капитана.
– Не стоит, – ответил тот. – Он обманщик, этот спиртик… Останься здесь, я пройду по судну.
Волков обходил грузнеющий «Кальмар» и думал сейчас о нем, как о двадцать третьем члене своего экипажа. Он жалел свой обледеневший траулер – железного работягу с дизельным сердцем и тремя сотнями тонн водоизмещения. Оставив за себя в рубке старпома, он взял лом и работал вместе со всеми остервенело.
Потом Волков поставил на руль опытного матроса первого класса, а сам опять втиснулся в закуток радиста и пытался помочь тому наладить связь по аварийной антенне.
И тогда взбесившаяся «Нора», почувствовав, что нет капитана на месте, побила его последнюю верную карту. Старпом позвал Волкова на мостик, сказал ему:
– Ветер заходит, Олег Васильевич.
Капитан вышел на крыло и задохнулся от ветра. Вернувшись в рубку, он увидел, как сдвинулась влево картушка компаса.
«Этот финт, – подумал Волков, – нам может дорого обойтись…»
Ветер изменил направление, и остров Бруней все меньше и меньше служил траулеру прикрытием.
Чтобы встречать носом волну, судно приходилось постоянно поворачивать вправо, и остров все ближе и ближе сползал к траверзу «Кальмара».
