Обернулись Ингерд и Ян и видят: сидит на сухой земле эриль Харгейд, посох на коленях держит. Около него хорек с рыжей спинкой лапками морду умывает, хитрым глазом на них поглядывает. Чуть не застонал Ян: ко всем их напастям только эриля не доставало! Решил, что кару для них измышляет колдун, потому как в запретный лес забрались. Или Згаваха его на них натравила? Или ведуны?..
А эриль говорит:
— Если оклемались, с собой зову.
И, видя, что Яну от его слов худо делается, добавил:
— Забудь страх, быстрокрылый. Кто бёрквов не испугался, тому Зачарованного Леса бояться нечего.
Совсем не согласен был с ним Ян, но язык прикусил, ни за что бы не признался, что самого эриля боится больше, чем бёрквов. На Ингерда глянул — у того глаза горят, словно хорошую драку ему посулили, Ян только выругался про себя.
Поднялся эриль Харгейд на ноги и зашагал прямиком в чащу, и чаща будто расступалась перед ним, буреломы все подевались куда-то, и папоротник словно пониже стал, и кусты малины не такие спутанные. Пошли Ингерд да Ян вслед за эрилем — а попробуй-ка откажись! И солнце уж высоко поднялось, через маковки деревьев заглянуло, посветлело в лесу, и почуяли Ингерд и Ян: переменилось что-то. То ли воздух другой стал, то ли небо другое… Часто стали встречаться диковинные деревья — старые, седые, никто не мог бы сказать, сколько им лет, как никто не мог бы сказать, сколько лет эрилю Харгейду. Стоят они меж своих молодых собратьев, не то спят, не то думу думают, и ветерок, шелестевший зеленой листвой юных берез, не смел тревожить их. Эриль Харгейд мимоходом дотрагивался до их сморщенной коры, будто здоровался, кивал им, слово какое-то, лишь им понятное, говорил. А Ян да Ингерд обходили такие деревья, мнилось им, что души у этих деревьев человеческие, и будто сказать что-то хотят.
— Гляжу, вроде бы дуб, — тихо произнес Ян. — А вот так поглядеть, вот-вот, глянь!.. Ровно как живой лик пробивается…
Встречались им пустые, заброшенные хижины, на забытые могилы похожие, камни — то огромные, в два Ингерда ростом, а то малые, и все испещренные знаками непонятными, во времена глухие вырезанными, звались те камни кайдабами, Каменными Книгами. Они стояли по одному, а то по нескольку, кольцом, такое кольцо ставой звалось. Ян все это от деда знал, но воочию только теперь увидел.
Чем дальше шли они вслед за эрилем по Зачарованному Лесу, тем сильнее начало одолевать их беспокойство непонятное. Вроде и бояться-то нечего — лес как лес, но уже забыли, что смеялись недавно.
