— Конечно, — сказал начальник порта, — сам грузил.
— Посторонних не заметил?
— Не понимаю.
— Ну, кто-нибудь, кроме команды, не ушел на судне?
— Не думаю, — сказал начальник порта. — А в чем дело?
Ремизов поднялся.
— Не могу я сейчас тебе многого сказать, товарищ… Но важно знать, ушел ли кто-нибудь с судном или нет.
— Навряд ли, — повторил начальник порта, — не думаю. Я был и в трюме, и в капитанской каюте, и в рубке. Не думаю…
* * *
Запечнов вошел в кабинет начальника Таганрогской ЧК и остановился у дверей. Тарасов сидел за столом. Романов стоял у окна. Помолчали. Пауза затягивалась. Наконец Романов сказал:
— Судно, Запечнов, ушло. Час назад. В пустой след нас привели?
Запечнов взглянул на Романова, на Тарасова, вновь на Романова, но промолчал.
— Так в пустой след?! — еще раз сказал Романов. — И вот что, Запечнов. Я недаром интересовался там, в Пятихатках, любите ли вы коней… Говорили вы, что росли в Питере, что батюшка ваш заведовал гимназией… Скажите, в какой гимназии вас научили, как правильно и как неправильно ковать коней?.. В каком Питере вы научились вываживать жеребцов?
Следователь сдерживал себя, но у него все клокотало внутри. Год назад он ходил в сабельную атаку. И вот такие же холеные барские лица видел он перед собой. В беге пластались кони, гремели выстрелы…
— Виляете, Запечнов, — сказал он, — мелко виляете. Шкодить умеете, а отвечать кишка тонка…
Романов на мгновение замолчал. Затем сказал:
— Приходилось, слышал, много болтаете вы, баре, об офицерской чести… Красивые слова… А когда к расчету строиться, как крысы лезете в нору…
У Запечнова дрогнул на щеке мускул. Запрыгала, задергалась бровь.
— Судно не могло уйти, — сказал он, — а если оно и ушло, капитан «Атланта» в Таганроге. Он ждет меня с письмом. Без этого письма он… Капитан в Таганроге, — повторил он уверенно.
— Кто писал письмо капитану? — быстро спросил следователь.
— Этого я не знаю! Честное слово, — заторопился офицер.
— Бросьте, Запечнов. Опять заговорили о чести! Видно, это у вас в поговорку вошло, для связи слов употребляете, — усмехнулся Романов. — Ладно. Пошли. На последнюю проверку пошли, господин офицер!
* * *
С вечера крепкими засовами запирались в Таганроге подъезды домов, наглухо ставнями заставлялись окна.
Из Курска, Орла, Харькова, из многих-многих городов Центральной России вырвало и унесло дельцов всякого рода, проходимцев. Ехали в теплушках, на полках, под полками, на крышах, на тормозных площадках. Везли рвань и добро, прятали, скрывали… Торопились, спешили, а в Таганроге — стоп! Дальше не поедешь. Море. Черная пена оседала в приморских городах.
