— С кухни! — крепенький мальчишка вертелся как ужик, стараясь освободиться из сильных Шутовых рук, — Пусти! Мне пирога не хватит!
— Пущу, если подскажешь мне одно имя.
— Какое? — в широко распахнутых глазах зажглось такое искреннее любопытство, что свойственно только детям.
«Сын кухарки Велы, — узнал его Шут, — всеобщий любимчик»… — насколько он помнил, отца у малыша не было. Вела родила его незнамо от кого, и с парнишкой нянчилась вся кухня.
— У него длинные черные волосы, — быстро начал объяснять Шут сыну поварихи, — черные глаза и он похож на вартау. И еще он мальчик, но вдвое выше тебя.
Поваренок на миг задумался.
— А! Это Хирга. Он слуга, но не с юга. Он всегда в Золотой жил.
— Найдешь мне его?
Малыш скривился:
— А пиро-о-ог?..
— Да неужели тебе мамка не оставит куска?
— Оставит, пожалуй…
Шут опустил мальчика на землю и взял за руку.
— Найдешь мне Хиргу — научу тебя свистеть в кулаки!
— Это как?
— А вот так! — Шут сложил руки чашей, как для молитвы, и сильно дунул меж больших пальцев. Звук получился высокий и чистый, будто из флейты.
— Ууу! Научишь?! Правда?! — мальчишка аж запританцовывал от нетерпения.
— Веди.
Они нашли черноглазого Хиргу за столом для подростков. Здесь уже все закончили ужинать, и рядом с юным слугой сидели только две девушки его возраста. Впрочем, и они наслаждались отнюдь не трапезой.
— И тогда его кобыла заговорила человеческим голосом! И сказала рыцарю — если ты найдешь мне золотой травы, я обернусь прекрасной девой, и мы с тобой поженимся! — рассказчик несолидно шмыгнул носом и сделал глоток из большой глиняной кружки. Он уже хотел продолжить свое повествование, но в этот момент поваренок дернул Шута за рукав и громко выпалил:
— Ну вот, я тебя привел! Покажи теперь как!
Хирга весело взглянул на подошедших гостей и удивленно приоткрыл рот, когда узнал в одном из них Шута. Прежде, чем парень успел что-либо сказать, Шут приложил палец к губам и сделал страшное лицо. Потом он обернулся к малышу и быстро заговорил:
— Смотри пальцы надо вот так держать плотно, и чтобы внутри было пусто, а губы прижимаешь прямо к костяшкам. И дуй сильно! Сразу не получится, но потом поймешь! — он подмигнул поваренку и обернулся к Хирге. Девочки теребили рассказчика, требуя продолжения, но черноглазый паренек уже потерял к ним всякий интерес и с легкой тревогой на лице ждал, когда господин Патрик вновь обернется к нему.
Шут коротко махнул головой в сторону сада и, убедившись, что молодой слуга верно его понял, поспешил вновь укрыться в тени старых лип и кленов.
