Наконец она сделала для себя какие-то выводы и позвала:
— Арна! Будь добра, принеси мне ткань господина Бужо и тот красный отрез, — портниха задумалась на миг, — и еще немного золотого шелка… да… на вставки… там как раз остался нужный кусочек. Впрочем… сама найду.
Она ушла вслед за помощницей, оставив Шута наедине со своим выводком скромных трудолюбивых девиц. Портнихи слаженно работали, не обращая внимания на гостя. Шут заскучал. Его взгляд скользил по комнате… По широким окнам, подоконники которых были заставлены цветами… По рабочим столам рукодельниц, пестрым от лоскутков и катушек с нитками… По деревянным моделям, чьи суставы можно было сгибать как у живого человека… По полкам с готовыми заказами…
Шут вздрогнул, когда в ноги ему ткнулся пушистый широколобый кот. Дымчато-серый, с умными зелеными глазами — он был одним из множества кошек, привечаемых в Чертоге и призванных сокращать поголовье грызунов. Впрочем, этот откормленный баловень портних едва ли гонялся за крысами, которых во дворце всегда водилось в достатке. Шут наклонился и, улыбнувшись коту, ласково почесал его возле уха. Тот заурчал и еще настойчивей принялся ластиться к Шутовым ногам, щедро осыпая свою длинную шерсть на темные штаны гостя.
— Попрошайничаешь, Бархат? — Шут быстро распрямился, когда мадам Сирень возникла рядом. А портниха подняла кота под брюхо и бесцеремонно выставила на карниз за окно. — Поди лучше погуляй, бесстыжая морда.
Ткань неизвестного господина Бужо оказалась молочно-бежевой с теплым золотым отливом на свету. Достаточно плотной для осени, немнущейся и крепкой.
Дорогая ткань. С тех пор, как Шут попал во дворец, ему никогда не шили дешевых нарядов.
— Вот… Костюм оттенит твою кожу и подчеркнет цвет волос… — Госпожа Иголка довольно улыбалась, обернув его куском материи. — Ну, просто чудо как хорошо! Ты везунчик! Ткань редкая, из Заморья.
Кожа у Шута была светлая, как у большинства жителей королевства. А вот волосы — того небывало редкого оттенка, который в народе называли «солнечное серебро». Точно выгоревший к осени ковыль, подсвеченный утренними лучами, они были такие же светлые, непослушные и будто испускали едва уловимое сияние, неизменно привлекая внимание зевак. В Чертоге такими волосами больше никто не мог похвалиться, да и в городе — поди сыщи. Заезжие гости всегда дивились, впервые увидя Шута.
Он с волнением посмотрел на портниху:
— А успеете? До конца лета уж рукой подать, — Шуту очень хотелось появиться на балу Первой Осенней Ночи в новом наряде.
