— Вы украли поцелуй.
— Ах, это, — развязно сказал он, наклоняясь к ней, — Вы его мне сами подарили.
— Мистер Одли…
— Я действительно хочу, чтобы Вы звали меня Джеком, — вздохнул он.
— Мистер Одли, — сказала она снова. — Я не дарила… — Она быстро осмотрелась, затем понизила голос до еле слышимого шепота. — Я не дарила… дарю… что Вы сказали, что я сделала.
Он лениво улыбнулся.
— Слово «поцелуй» так опасно?
Она сжала губы, поскольку, на самом деле, не было никакого способа получить превосходство в этой беседе.
— Очень хорошо, — сказал он. — Я не буду Вас мучить.
Это было бы доброе и щедрое обещание, если бы за этим не последовало:
— Сегодня.
Но даже после этого она улыбнулась. Было трудно не улыбаться в его присутствии.
Они были уже в холле второго этажа, и Грейс повернула к семейным апартаментам, где он должен остановиться. Они шли молча, и у нее было достаточно времени, чтобы рассмотреть джентльмена, шагавшего рядом. Ей было не важно, что, по его словам, он не завершил учебу в университете. Несмотря на это, он был чрезвычайно умен и начитан. И было невозможно не признать, что он обладал обаянием, перед которым нельзя было устоять. Таким образом, не было ни одной причины, чтобы не составить о нем благоприятного мнения. Однако она не могла спросить его, почему он грабил экипажи. Это выглядело бы слишком бесцеремонно для их краткого знакомства.
И все–таки это нелепо. Кто бы мог подумать, что она будет волноваться по поводу манер и уместности вопросов, задаваемых грабителю?
— Сюда, — сказала она, показывая рукой, чтобы он следовал за ней налево.
— Кто спит там? — Спросил Мистер Одли, глядя в противоположном направлении.
— Его милость.
— А, — сказал он мрачно. — Его милость.
— Он хороший человек, — сказала Грейс, чувствуя, что должна высказаться в его защиту. Почему Томас вел себя не так, как должен бы, было совершенно понятно. Со дня его рождения он был воспитан, чтобы стать герцогом Уиндхэмом. И вдруг, по необъяснимой иронии судьбы, ему сообщают, что он может быть не кто иной, как просто мистер Кэвендиш.
Если у мистера Одли был тяжелый день, то у Томаса, безусловно, день был еще хуже.
— Вы восхищаетесь герцогом, — заявил мистер Одли.
Грейс не вполне поняла, было ли это вопросом, но решила, что нет. В любом случае, его голос был сух, словно он думал, что она была настолько наивна, чтобы воспринимать герцога именно так.
— Он хороший человек, — повторила она твердо. — Однажды Вы согласитесь со мной, продолжив Ваше знакомство.
