Десять причин для любви - Джулия Куинн

Несколько лет назад

Он не мог спать.

В этом не было ничего нового. Пора было к этому привыкнуть.

Но нет. Каждую ночь Себастьян Грей закрывал глаза с надеждой уснуть. А почему бы и нет? Он был абсолютно здоров, в ясном уме и твердой памяти, то есть вполне счастливый человек. Не было у него причин не спать.

Но уснуть у него не получалось.

Правда, так случалось не всегда. Иногда — и он понятия не имел, почему было то так, то иначе, — он клал голову на подушку и тут же проваливался в благодатный сон. Но остальное время он ворочался, вставал, чтобы почитать, пил чай, снова ворочался, метался, крутился, снова садился, смотрел в окно, опять ворочался, крутился и, наконец, махнув рукой на тщетные усилия, вставал и любовался рассветом.

Сколько рассветов он перевидел! По правде говоря, теперь Себастьян считал себя знатоком рассветов на Британских островах. Экспертом!

Разумеется, потом наступит изнеможение и где-нибудь после рассвета он погрузится в сон. В постели или в кресле, а то и прижавшись лицом к столу. Бывали и такие неприятные случаи. Такое происходило не каждый день, но достаточно часто, чтобы он заработал прозвище лежебоки и сони, что его крайне забавляло. Ведь не было на свете ничего, что доставляло ему такое удовольствие, как бодрящее свежее утро, и, разумеется, никакая трапеза не насыщала так, как здоровый английский завтрак.

И потому он приучил себя жить, как умел с этой своей слабостью. У него вошло в привычку завтракать в доме кузена Гарри, во многом из-за того, что тамошняя экономка подавала чертовски хорошую еду, но также и потому, что Гарри теперь всегда ждал его появления, а это означало, что Себастьян в девяти случаях из десяти обязан был к нему явиться. То есть он не мог позволить себе засыпать каждое утро в половине седьмого. Что, в свою очередь, приводило к тому, что на следующий вечер он был более усталым, чем обычно, и, забираясь в постель, мог рассчитывать легче заснуть.

Теоретически.

Нет, подумалось ему, он несправедлив. Не стоит обращать свой сарказм вовнутрь. Его грандиозный план воплощался в жизнь не идеально, но все-таки… иногда срабатывал. Он спал гораздо лучше. Просто не сегодня.

Себастьян поднялся и, подойдя к окну, уперся в него лбом. Снаружи было холодно, и стекло сразу заледенило его. Он любил это ощущение. Это было великолепно. Это ярко напоминало ему, что он принадлежит к человечеству. Он мерз и, значит, был жив. Он мерз и, значит, не был неуязвимым. Ему было холодно, и, значит…