— Что ты сейчас делаешь? — спросила она, пропустив мимо ушей мое замечание.
— Принимаю душ, — ответил я, чувствуя, что мне становится все трудней разговаривать с ней. С мокрой головы холодные капли воды стекали по спине, мыльная пена щипала глаза.
— Как ты отменно учтив, — засмеялась она. — Выскакиваешь из-под душа к телефону. Ты, верно, почувствовал, что это я звоню?
— Возможно, меня осенила такая мысль.
— Могу я пригласить тебя отобедать со мной?
Я недолго колебался с ответом. Так или иначе, а ничего лучшего, чем бы занять свой сегодняшний день, у меня не было, и я согласился.
— Встретимся в «Трейдер Вике», — предложила она. — Это полинезийский ресторанчик в «Мэйфлауере». Там приятный полумрак, который скроет круги под моими глазами после бессонной ночи. В час удобно?
— Вполне, — сказал я и чихнул. Эвелин прыснула.
— Иди, домывайся, — сказала она, — только не забудь потом вытереться досуха. А то перезаразишь потом наших республиканцев.
Повесив трубку, я снова чихнул. В ванную возвратился на ощупь — глаза немилосердно саднило из-за чертового мыла. Хорошо, что в ресторанчике полумрак, подумал я. Хоть глаза отдохнут. Почему-то во мне засело ощущение, что при встречах с Эвелин Коутс мне лучше быть в форме.
Мы кончали обедать в тускло освещенном зале, официант, не то китаец, не то малаец или таитянин, уже наливал нам в кофе светившийся синим пламенем ром, когда Эвелин вдруг сказала:
— Граймс, ты производишь впечатление человека, который что-то скрывает.
Ее замечание крайне удивило меня. До этого наша беседа была почти совершенно безличной. Мы говорили о еде, о винах (без какого-либо видимого эффекта она выпила три большие рюмки крепкого рома), о вчерашней игре в покер (хвалила мою манеру игры, а я, в свою очередь, ее), о различных слоях вашингтонского общества — словом, журчало то изящное суесловие, которым приветливая и словоохотливая женщина занимает в течение часа приехавшего издалека собеседника. Я обратил внимание, что одета она со вкусом. На ней был свободного покроя костюм из твида и простая голубая блузка с высоким воротом. Ее светлые волосы свободно ниспадали на спину и были по-девичьи перехвачены голубой лентой. Сам я больше помалкивал, не подавая виду, что меня весьма занимает, почему она захотела встретиться со мной. С ее стороны не было ни малейшего намека на ту ночь, что она провела со мной, и я также решил первым не упоминать об этом.
— Да, что-то безусловно скрываешь, — повторила она.
