Фролка осторожно проглотил слюну, продолжая прислушиваться. Было тепло и мягко. Совсем рядом, шагах в трех от него, постукивали копытца то ли коз, то ли овец, нет, пожалуй, коз. Помимо аромата еды все было пропитано тяжелым запахом старого дерева и человеческого жилья. Значит, он находится в чьей-то избе.
Но вот шаркающие шаги стали удаляться. Тяжело хлопнула дверь. Фролка почувствовал на себе легкую волну свежего воздуха, и стало тихо. Полежав еще, он медленно открыл глаза и, насколько смог, огляделся. Над ним нависал черный потолок с прогнутыми досками. Фролка лежал на возвышении, укрытый пятнистым одеялом. Справа, белой скалой подпирая потолок, громоздилась огромная печь, за печью был криво сколоченный загончик, поверх которого шевелились две пары маленьких козлиных рожек. Забыв про свое состояние, Фролка решил посмотреть, что там между печью и окном, но едва он попытался повернуться, как дремлющая стая вцепилась в него невидимыми клыками и рванула во все стороны. Глаза сами закрылись, но сознание не отключилось. Несмотря на боль, два желания терзали Фролку: первое — знать, где он находится, и второе — есть.
Опять хлопнула дверь, шаги прошаркали к печи, что-то там побрякало, затем шаги направились к Фролке и подле него замерли. Вместе с приблизившимся запахом вкусной еды Фролка почувствовал на своем лице чужое дыхание. Он открыл глаза и еще больше вжался в мягкую постель. Над ним нависло все то же большое корявое лицо женщины, которая, светясь глазами, безобидно улыбалась. Фролка продолжал съеживаться. Он не знал, что значат это выражение лица, блеск глаз, близость чужого человека.
Наконец губы женщины раскрылись, и она что-то сказала. Фролка забыл человеческие слова и, вслушиваясь, весь напрягся. Женщина опять что-то сказала, затем осторожно приподняла его голову, подсунула под нее еще одну подушку. Напряжение Фролки стало спадать лишь тогда, когда она поднесла к его лицу большую чашку с едой и стала кормить с ложки. Не сводя глаз с женщины, Фролка глотал помаленьку. Он не понимал, почему она дразнит его и не дает все сразу. Но ему ничего не оставалось, как продолжать сглатывать, отчего он быстро устал и не заметил, как уснул.
В следующий раз он уже сам держал чашку, а ложка для него была лишней. Жидкое он быстро пил, остальное вылавливал руками. Фролка не мог насытиться. Он готов был есть и есть.
Раны стремительно заживали. Изменилось отношение и к большущей женщине, хозяйке, которая выхаживала его и кормила. Когда он окреп настолько, что стал вставать с постели, она умиленно смотрела на него, плача и улыбаясь одновременно.
