— За хорошие деньги? Нет проблем! А что мне нужно будет делать?
— Что подвернется. Но, безусловно, не убивать. Это я и сама умею, признаюсь тебе по секрету. Меня в первую очередь интересует твое знание обстановки.
— Понятно. А вы шпионка или работаете на какихнибудь гангстеров?
— У тебя свои предрассудки?
— Ничего подобного. Просто… нужно знать заранее, кто может свалиться на хвост в случае чего…
— Разумный подход, — кивнула Марина. — Хочешь, я тебе отвечу честно? Я сама еще не знаю, кто мне может упасть на хвост. Вероятно, никто. Или кто угодно… Такой оборот дела подходит?
— Тут все дело в сумме…
— Не задирай цену, лапочка, — сказала Марина ласково. — Вопервых, я сказала, что с пяти штук только начинаю. А вовторых, я тебя еще не проверила в деле.
— Логично…
— Так как?
— Согласна, — сказала Рита.
На лице у нее было примечательное выражение — с таким люди очертя голову бросаются в холодную воду с приличной высоты. Азарт, надежда, яростная решимость выгрызть у судьбы свой шанс… Именно это выражение" Марине понравилось.
Одним неуловимым движением она в мгновение ока завалила девчонку себе на колени, подхватила ее шею на сгиб локтя, двумя пальцами левой руки легонечко сжала шею под нижней челюстью и произнесла с расстановкой:
— Только имей в виду, пленительное создание… У меня есть дурная привычка убивать людей, которые меня предают. Это делается просто. Применительно к нынешней позиции — достаточно нажать здесь и здесь…
Рита лежала у нее на коленях, не дергаясь и даже не ойкнув, смотрела снизу вверх серьезными глазами — уже не наивными, а умными не по возрасту.
— Ты, конечно, можешь отказаться, — сказала Марина, ослабив хватку. — И умотать отсюда с пятью сотнями. Но если останешься, накрепко запомни нехитрые правила: хорошие деньги за абсолютную верность, похоронный марш за любую попытку предать… Устраивает?
— С небольшими уточнениями, — сказала Рита, от напряжения легонько прикусив нижнюю губку. — Дело даже не в деньгах… Увезете меня отсюда?
— Куда это?
— К вам. Дайте мне только возможность отсюда выбраться…
— Это не так просто сделать, — сказала Марина.
— Но ведь можно, если постараться? А я, со своей стороны, готова в лепешку разбиться…Увезите меня отсюда!
Марина вдруг почувствовала, как лицо у нее цепенеет, стынет. Это было слишком похоже на ее собственный крик двенадцать лет назад, когда она, растрепанная, грязная, в лохмотьях, стояла перед своим нежданным спасителем и, совершенно не владея собой, кричала:
