Но ведь это же совсем другое!
Она смотрела на руки Шибаева... Он это сделал в тот день, когда Володя принес табель. Как раз перед праздниками и потом, в начале четверти, Володя был какой-то подавленно тихий, и Светлана самодовольно решила: дошло, задумался... О, как это отвратительно!
Она встала, резко отодвинув стул:
— Послушайте! Вы знаете, что сказал один раз Чехов в минуту откровенности? Что он никогда, слышите — никогда не мог простить своему отцу, что тот порол его в детстве!
Шибаев смотрел на нее удивленно.
— Вы только подумайте... вырастет ваш мальчик... может быть, вас уже в живых не будет, а он будет помнить... и не простит. Все можно простить... насилие и унижение простить нельзя!
Она сама чувствовала себя униженной. Ей казалось, что ее заставили принять участие в этом насилии. Неужели права была Ирина Петровна, когда говорила: «Погодите, не торопитесь снижать отметку по дисциплине!» Знала она что-нибудь про эту семью?
Светлана метнулась в переднюю.
Володина мать вышла вслед за ней.
— Вы напрасно так волнуетесь,— сказала она. — Тонким ремнем...
Светлана закрыла руками лицо и, не застегнув шубы, не попрощавшись, выбежала на площадку лестницы. Быстро спустилась на первый этаж... Нет, так нельзя. В этом доме в каждой квартире могут быть ученики из ее школы. Приостановившись, она запахнула шубу.
До двери оставалось всего несколько ступенек, и, когда Светлана шагнула на первую из них, кто-то вошел в парадную дверь.
В полумраке Светлана увидела худого, узкоплечего мальчика. Он шел сутулясь, и слишком длинные руки торчали из рукавов слишком короткого пальто. Володя Шибаев не торопился возвращаться домой. Сделав два шага по лестнице, он вдруг поднял голову и встретился глазами со Светланой. Ей показалось, что их взгляды зацепились друг за друга.
Бывает вот так. В дверях дома или на улице идет человек навстречу, и вдруг мелькнет что-то в глазах... Шагнешь вправо, уступая ему дорогу,— и он туда же шагнул. Шагнешь влево — и опять столкнулись... А потом уже оба знают: куда бы ни двинуться, все будет невпопад — не разойтись!
Володя прижался к стене, пропуская учительницу, и Светлана отступила туда же. Потом обоих, как привязанных к гигантскому маятнику, качнуло в другую сторону... и еще раз...
Наконец Светлана заставила себя, не двигаясь, стоять на месте. Володя прошмыгнул вверх... Светлана бросилась к двери.
И все это молча... ни одного слова друг другу не сказали... А что можно было сказать?.. «Добрый вечер, Володя, я была сейчас у твоего папы...» Он и сам это понял. Что он мог подумать? Учительница приходила жаловаться на него отцу?..
