Мама - Нина Михайловна Артюхова

В учительской душно. Снизу, от парового отопления, тянет сухим теплом. За окном — четко на голубом небе — верхушка тополя с белыми, будто засахаренными ветка­ми. Завтра ветер стряхнет снег, а сегодня он лежит, и от него в комнате веселее.

Светлана укладывала поудобнее тетради в портфель, стараясь делать это неторопливо.

Ирина Петровна, завуч, прошла в свой кабинет, высоко подняв узенькие плечи. Они такие сухие и узкие, что кажется, если бы не ватные треугольнички, подло­женные под платье, их и не было бы совсем. А глаза у Ирины Петровны теперь как два гвоздика.

Все расходятся молча или разговаривая о том, какой день чудесный, первый зимний день. Только Юлия Вла­димировна сказала негромко:

— А вы смелая девушка. Но имейте в виду: сегодня вы нажили себе врага.— Пожала Светлане руку и ото­шла.

Между прочим, ее одну Ирина Петровна не прерыва­ла ни разу и не предлагала ей никаких поправок.

У Юлии Владимировны — второй «Б».

Их мало, первых и вторых классов.

Четвертых — пять параллельных, а у малышей — «А», «Б», и всё. Странно было видеть, когда они пришли в сен­тябре и стали перед школой линеечками... Жалкими да­же казались. Самых маленьких — меньше всех. Никогда так не бывало в школе. Даже непонятно было сначала. Дети военных лет.

На стене, около расписания, приколота кнопками кар­та Кореи. В газетах сегодня опять: «Переговоры о пере­мирии». Переговоры о перемирии идут, а война продол­жается. И даже когда кончится война, в этой многостра­дальной маленькой стране на долгие годы протянется страшный след: целое поколение изувеченных, осиротев­ших и еще — поколение детей, которых так мало.

В коридоре Светлану догнала Валя, физкультурница. Тоненькая, с коротко подстриженными волосами, Валя похожа на артистку детского театра, которая играет мальчика.

— Как вы смело говорили! — шепнула она.— А вот у меня не выходит. Вы ведь тоже первый год преподаете? Слушайте, сколько вам лет?

— Двадцать. Что, по-вашему, для своего возраста я хорошо сохранилась? Маленькая собачка, как говорит­ся, до старости щенок!

— Это правда,— улыбнулась Валя,— больше восем­надцати вам ни за что не дашь. Но вот когда вы с клас­сом, у вас какая-то прямо... сорокалетняя хватка. Вы для ребят авторитет, они вас слушаются.

— Не для всех авторитет, и не все слушаются.

— Два человека из сорока! Справитесь! И в то же время бывают учителя пожилые, со стажем, а на уро­ке — никакой дисциплины! Как вам это удается?

Они спускались с лестницы. Светлана приостанови­лась: