— Ты хочешь уйти к партизанам? — спросила Раиса.
— Да, и не когда-нибудь, а сейчас. Пока мы не упустили возможность. Насколько я знаю Рыжего, то лучше всего в его отряд… — Он потер руки и прислушался к звукам, доносившимся снаружи. Стрельба все еще продолжалась. — Кстати, там я и выясню, почему прервалась связь с окружкомом. Счастливо! И спасибо вам за помощь!
Вася широкими шагами пересек заснеженный сад, перескочил через забор и исчез. Еще некоторое время девушки слышали, как скрипит снег под его сапогами, потом стало тихо.
Шум боя доносился уже приглушенно.
Раиса взглянула на часы.
— Не будем терять время попусту, идем. Ты пойдешь к Ольге Петровне и Максиму, Остальных оповещу я сама.
— А что мы можем им посоветовать? — нерешительно спросила Мария. — Ты действительно думаешь, что им лучше всего оставить укрытие?
Раиса задумалась.
— В городе оставаться уже небезопасно, и Вася прав: мы должны использовать эту суматоху. От того, насколько правильно мы оценим эту возможность, зависит многое. — Она положила руку на плечо подруги. — Поторопись, чтобы успеть вернуться до того, как начнут передавать последние известия.
Мария кивнула. Конечно, она успеет вовремя сесть к единственному радиоприемнику, который они спрятали, несмотря на строгий приказ сдать все радиоприемники в комендатуру, будет записывать сводку Совинформбюро, а потом, как всегда, размножит текст.
* * *
Усилившийся ветер гнал снег по пустынной улице, кидал его Раисе прямо в лицо. Она прищурила глаза. В палисадниках, казалось, прятались притаившиеся люди. Залаяла собака. Раиса огляделась и так быстро побежала по глубокому снегу, что не заметила, как платок сполз у нее с головы на плечи. Услышав голоса, она поспешно свернула в ближайший сад. По улице, беззаботно беседуя, шли два гитлеровца.
Дождавшись, пока они исчезнут из виду, Раиса пролезла сквозь дыру в невысокой ограде и побежала дальше. У нее перехватывало дыхание, но она не останавливалась. Вперед, только вперед! Самое позднее, через час город уже будет охвачен цепью патрульных. Надо во что бы то ни стало известить Рыжего. И почему нет больше связи с райкомом? Названными ей явками она пользовалась лишь в течение нескольких недель. Впрочем, они с самого начала были не слишком надежны: в доме, где жила первая семья, разместились на постой эсэсовцы, а Вера, дочь второго товарища, завела подозрительное знакомство с немецкими солдатами. Как она презирала эту Веру! До сих пор в ушах у Раи звучали ее циничные слова: «Не твое дело, чем я занимаюсь! Ты думаешь, если ты с офицерами водишься, так ты лучше меня?» Хуже всего было то, что не одна только Вера придерживалась такого мнения.
