Я собрался с силами, глубоко вдохнул, выдохнул, еще раз вдохнул и позвонил Джимми по тому номеру, что дала Марго. Трубку долго не снимали, шли гудки, и я уже думал: ничего не вышло, ну и ладно. Внутри что-то екало, было страшно, и даже немного хотелось, чтобы он не снял трубку.
Но он снял.
– Ну здравствуй, – сказал Джимми.
Я растерялся, не знал, что ответить. Потом вдруг сообразил, что у меня полные легкие воздуха набраны, что я так и не выдохнул.
– Надо встретиться, – выпалил я.
– Хорошо. Мы давно не виделись, да и Нина советовала тебя повидать.
– Завтра сможешь?
– Да.
Мы договорились на завтра.
Мне было почему-то страшно, очень страшно, как в детстве перед кабинетом зубного врача или в первый раз в первом классе среди незнакомых людей. Нужна была какая-то мамина рука, папино плечо, что-то такое.
– Слабак, – прошептал я сам себе. Сидевший рядом мужик косо посмотрел в мою сторону.
Маргарита откажется. Она не любит людей, не любит баров. Александр? Моей опорой, моей основой все это время был сам Джимми, его дневник. В дневнике больше не осталось непрочитанных надписей, кроме предпоследней, и за ней:
Наконец я могу спокойно смотреть этому в глаза.
Теперь мне надо встретиться с Джимми лично, и я боюсь.
Наверное, все-таки Александр.
– Александр, ты завтра вечером занят?
Александр сидел на кухне и курил. На шее у него красовался бордовый засос.
– Тебя где сутки носило? – спросил вождь. Он был не в духе.
– У девушки ночевал. А что случилось?
– Пошли, покажу.
Он отвел меня в комнату Бори.
В комнате было пусто. Ни его одежды, ни ноутбука, ни гитары, ни скрипки. Пропало все, даже нелепый сиреневый плюшевый медведь, висевший над постелью. Тяжелое грустное эхо раздавалось от каждого слова, от каждого шага. Кровать была аккуратно застелена, на столе лежала записка: “Не держите зла, я всех вас люблю. Просто так надо. Со мной все будет хорошо, честно. Боря”.
Вот и все, что он написал.
– Звонили?
– Сто раз. Он сменил номер, наверное. Мы выпили на день Валентина, я и Даце в большой комнате заснули, Ящик и Элли – в своей. А он ночью с концерта вернулся, все возился, гремел, но мне лень подойти было, только все Серафим бегал и пищал. А под утро – вот так, и записка. Я в Интернете искал, по знакомым – ничего. Не могу придумать, как его вернуть…
– И не надо, – тихо сказал я.
– Ты чего?! Я думал, ты поможешь, ритуал какой проведешь. Отыщешь его. Он же соплеменник наш, друг наш, наш музыкант, наш Борька!
– Ты хоть раз в жизни на его концерт ходил?
