– Тринкен зи, битте, каву?
Это был прежний Сашка – чудило с бутылкой в руке, походная сумка через плечо. Но главного Тикан вначале не уловил, потом распахнул глазища:
– Откуда?!
На Сашке давешняя, пропавшая было одежда: меховая шапка, та же новая куртка, темные тупоносые ботинки и брюки, почему-то заправленные в носки.
– Где добыли?
– В универсаме. У них на сто лет одна и та же мода.
– Молодец, Сашко! В рассрочку дали?
– Обижаешь… Мы не голодранцы! Нам доверяют и за наличные.
Обычно Тикана трудно взять на испуг, а тут вмиг проняла догадка: Стефка! Точно! Дура баба! Всю заначку расфукала, зараза!..
Но вслух выразил совсем иное:
– Ну, как моя женка? А?!
– Если спрашиваешь, значит, не знаешь.
– Не виляй… Ты скажи – стоит того, а нет?!
– Петро, ведь известно: кому всегда везет…
Стефка засмеялась. Она вынимала из сумки вещи Тикана, в них Сашка расхаживал по магазинам.
– Как ты смотрелся в моей обувке? – у Тикана нога на три номера больше.
– Нормально. Правда, кеды в коленках жали.
Только выдалась минута со Стефкой наедине, Тикан прохрипел:
– Остались еще пенёнзы?
– Остались, остались, не дергайся. Я кому покупала – своей подруге?
– Но меру знай…
– Я-то знаю, а – ты? Сашка тебе друг или козявка? Он, конечно, недолеченный, зато живой. Еще чего-то желает. Не как другие, абы ряшку наесть…
– Да я что… против?
А Сашка шевелюру ерошит, кулаками размахался от радости: удача при нем осталась! Теперь Полина ничего не унюхает, в чем ушел, таким и вернулся. И дни пойдут, как должны идти, вперед, по часовой стрелке. А всё Стефка!.. Монолит баба!
– Айда помогать ей…
На кухне они втроем стали стругать винегрет. За этим шустрым занятием у Тикана выпали из внимания потраченные деньги. Оно понятно: если ядреные луковицы крошить на мелкие кубики, то прочие огорчения уходят вместе со злой слезой.
В обед, после первой бутылки и Стефкиной накачки, Петро втолковывал Долинскому, что встреча с Полиной – то судьба, козырная карта.
– Ты, конечно, тоже не пустой номер, есть еще порох. Но закон игры – дама кроет валета. Она для тебя зеленый светофор. Все будет, как книжка пишет. А с легкой руки Стефки, то вообще…
Сашка вдруг вспомнил насчет руки:
– Отец покойный рассказывал: у тети Маши была легкая рука. У нее от одной спички все село сгорело.
Тикан не слушает. Ему байки сейчас, как валенкам гуталин. Ему важно, чтоб Сашка осилил, о чем речь идет. Тикан свое понятие не теперь надумал, давно в нем свербит. Это в цирке на одном колесе ездят, а в жизни все должно быть по паре. Пара колес, пара сапог, супруги – пара, молодые паруются, нет пары – цветы не цветут, даже вороны живут парами…
