— Здорово, Антон Валерьевич! — протягивая свою крепкую ладонь навстречу вялым пальчикам преуспевшего приятеля, заулыбался следователь. — А я уж думал, что ты вообще своих уже всех перезабыл!.. Помнишь, в детском стишке: «знакомых собачонок уже не признавал…»
— Скажешь тоже! — Антон, небрежно ответив на рукопожатие, привычно развалился в глубоком мягком кресле. — Просто все дела, заботы, хлопоты… Сам знаешь, в какие времена живем — только успевай крутиться!
Знаем-знаем, Антон Валерьевич, как не знать! Уж кому бы иметь сведения о том, в какой сфере происходят основные хлопоты депутата, как не его старому приятелю.
— Да уж это точно, времена нынче напряженные…
Они сидели напротив друг друга и широко улыбались. Главное, что улыбались вполне искренне — все же старая дружба не ржавеет.
— Так какими судьбами, Антон?
Официально-сентиментальную часть встречи можно было считать законченной. Оба они люди занятые, неглупые, прекрасно понимают, что сейчас не время и не место заниматься разговорами на тему «а ты помнишь…»
— Признаться, я к тебе, Игорек, и в самом деле по серьезному делу.
— Нет, чтобы просто так, — с искусно подделанной искренностью обронил следователь. — Так ведь не дождешься, чтобы ты снизошел…
— Ну нет времени, честное слово, нету, — улыбка у собеседника выглядела еще более искренней. — Помнишь, как в преферансе: взятку снес — без взятки остался. Так и я: что сегодня не успеешь сделать, то и потерял.
Вот в это Игорек охотно верил. И потому не стал развивать тему.
— Слушаю тебя, — коротко произнес он.
Антон Валерьевич потупился. Не то изображал смущение, не то и в самом деле его коробило, что приходится обращаться к старому приятелю, который настолько отстал от него в жизненной лестнице, с подобной просьбой.
— Я к тебе по важному делу, — повторился он. — Даже не так, я к тебе не просто по серьезному делу. А еще и по щекотливому делу.
Естественно. Просто по серьезному, без щекотливости, Антишок сюда не заявился бы. В лучшем случае позвонил бы. А то и вовсе свои просьбы-пожелания передал через секретаря.
Все же как иногда точны бывают клички и прозвища! Назовут, скажем, Комаревцева Комаром или Шерешевского Шерой — это понятно и просто. Ну а тот же Антон — невесть когда и за что окрестили его Антишоком, а как точно: его ведь и в самом деле просто невозможно ничем шокировать, все всегда до мелочей наперед просчитывает.
В чем же теперь у тебя вышла осечка, дорогой мой друг детства? В чем я тебе должен помочь? Чем ты меня собираешься за помощь отблагодарить? Или, если говорить точнее, что ты собираешься мне посулить — потому что если ты ко мне вот так заявился, то скорее всего, дело это либо просто безнадежное, либо безнадежно грязное…
