– Я хочу найти свою жену. Она наверняка в лагере.
– Моя жена тоже была в лагере. Вместе со мной. Но вчера они пришли за ней.
– Звинчи?
– Нет. Конечно, нет. Звинчи не входят в лагерь. Они только караулят снаружи. Вот эти приходят.
– Вот эти люди. Но кто они? Я думал…
Он горько смеется.
– Видели этого коротышку в очках? Не вздумайте спорить с ним, выполняйте все, что он скажет. Я видел, как он застрелил из своей винтовки двух женщин, пытавшихся убежать из лагеря.
Тошнота подступает к горлу. Мне казалось, что гнуснее звинчей ничего быть не может. Но звинчи — не люди.
– А куда они нас ведут?
– Не знаю. Когда эти типы уводили группу вроде нашей, она уже не возвращалась. Я напрасно ждал жену, она так и не вернулась.
– Может быть, они просто переводят нас из одного лагеря в другой? Может быть, мы как раз идем в лагерь, где сейчас ваша жена?
Он пожимает плечами.
– Это несерьезно. Вы же видели, как эти твари все уничтожили за четыре дня. И потом, вы же видите этих типов, что нас стерегут. И если нас куда-то ведут, значит это нужно звинчам. Иначе и быть не может.
– Если это действительно так, то почему бы не сбежать? Он смотрит на меня со слабой улыбкой.
– Ну что ж, попробуйте!
У входа в цирк сидят несколько звинчей. Это первые, которых я вижу после тех, что сжег сегодня утром у отеля. Похолодев, я встаю как вкопаннный. Не столько страх, сколько непреодолимое отвращение пригвоздило меня к земле.
Толчок в спину и голос близорукого коротышки:
– Шевелись! Не проглотят они тебя!
Его товарищи прыскают со смеху.
Откуда идет этот странный шум, объемный и легкий одновременно, похожий на пение сверчков в ландах Прованса?
Из цирка? И откуда этот тяжелый запах, густой и пресный, какой-то зеленый запах?..
Первое, что бросилось мне в глаза, — решетка, окружающая арену. И в этой клетке — звинч. Выпрямившись во весь рост, с вытянутыми вперед верхними конечностями, он медленно поворачивался вокруг своей оси. И волосы зашевелились у меня на голове: лицом к нему медленно двигался по кругу человек со штык-ножом в руке!
«Господи, боже мой!» — выдыхает кто-то рядом, в то время как наши стражи вталкивают нас в бокс. Как зачарованный, я подхожу к решетке. За ней по-прежнему друг против друга — человек и звинч. Оба настороженно следят за каждым движением соперника, выбирают момент. Торс человека обнажен. По нему струится пот. На ногах — кожаные гетры. Это военный. Не знаю, что мне видится в его безумных глазах: животный ужас или отвага отчаяния. И то, и другое, вероятно.
