Оливия нахмурилась.
— Если бы я тебя не знала, то подумала бы, что ты ревнуешь.
На мгновение, Тернер не мог ничего делать, только смотреть. Но затем он обрел свой здравый смысл — и свой голос — и проговорил:
— Ну, ты же действительно знаешь. Таким образом, я буду благодарен, если ты не будешь делать необоснованных обвинений.
Ревнует к Миранде. О господи, о чем дальше она подумает?
Оливия скрестила свои руки.
— Хорошо, но ты совершаешь странные поступки.
Тернер всю жизнь обращался со своей младшей сестрой по-разному. Главным образом, он использовал нарочитое невнимание. Иногда он принимал более заботливую роль, удивляя ее подарками и лестью, когда это было удобно для него. Но разница в их возрасте давала гарантию того, что он никогда не рассматривал ее как равную и что он никогда не разговаривал с ней, не как с ребенком.
Но теперь она обвиняла его в желании Миранды. И его голос был тверд, резок, и пронзителен, когда он сказал:
— Если бы ты забыла о своем собственном желании иметь Миранду всецело в твоем распоряжении, ты увидела бы, что она и Уинстон чрезвычайно не подходят друг другу.
Оливия задохнулась от неожиданного нападения, но она быстро пришла в себя.
— Всецело в моем распоряжении? — повторила она неистово. — Кто теперь делает необоснованные обвинения? Ты знаешь так же, как и любой другой, что я обожаю Миранду и хочу, чтобы она была счастлива. Кроме того, она испытывает недостаток в красоте и в приданом, и…
— О, для любви к…
Тернер закрыл свой рот прежде, чем он был проклят в глазах своей сестры.
— Ты ее низко ценишь, — Тернер с возражением набросился на сестру. Почему люди упорствовали, называя Миранду неуклюжей девочкой, которой она когда-то была? Она не могла походить на общепринятые стандарты красоты, как Оливия, но в ней было что-то, намного более глубокое и более интересное. Можно было смотреть на нее и знать, что есть кое-что, что не видно глазу.
— Уинстон был бы превосходной партией для нее, — продолжала горячо Оливия. — И она для…
Она остановилась, задыхаясь, и зажала свой рот рукой.
— О, что теперь? — сказал Тернер раздраженно.
— Это не о Миранде, не так ли? Это об Уинстоне. Ты не думаешь, что она достаточно хороша для него.
— Нет, — парировал он, немедленно и с возмущением в голосе.
— Нет, — сказал он снова, на сей раз взвешивая слово более тщательно. — Ничто не может быть дальше от истины. Они слишком молоды, чтобы пожениться. Особенно Уинстон.
