И его губы коснулись ее.
— Чудесно, — прошептал он, прокладывая нежные, обольстительные поцелуи по ее щеке.
Она почувствовала себя так, как будто очутилась на небесах. Она точно знала, что никогда раньше у нее не было такого. Тело окатила горячая волна странной напряженности, непонимания, как реагировать, и реагировать ли вообще, поэтому она стояла, замерев, принимая его поцелуи, пока его горячие губы не достигли ее рта.
— Открой рот, — велел он, и она послушалась, потому что он был Тернером, а она всегда его хотела. Не правда ли?
Его язык проник внутрь ее рта, а затем он сильнее прижал ее к себе. Его руки были требовательны, его рот настойчив, а затем она осознала, что так не правильно. Это не было моментом, о котором она мечтала в течении многих лет. Он не хотел ее. Она не понимала, почему он целовал ее, хотя и не желал ее. И, конечно же, он не любил ее. В его поцелуе не было доброты.
— Ответь на поцелуй, черт тебя побери,— потребовал он и прижал свои губы с большей настойчивостью. Жестко, сердито. И тут Миранда испугалась.
— Нет,— попыталась сказать она, но ее голос не был услышан. Его руки крепко прижимали ее к его телу. Она не понимала, как она одновременно могла хотеть этого и не хотеть; как он мог вызывать покалывание во всем теле и в тоже время страх; как она могла в этот момент любить и ненавидеть его с одинаковой силой.
— Нет, — снова сказала она, со всей силой упираясь руками в его грудь и отталкивая. — Нет!
Он резко отступил, без малейшего разочарования или желания задержаться.
— Миранда Чивер, — протяжно проговорил он. — Кто бы мог подумать?
И тут она дала ему пощечину.
Его глаза сузились, но он ничего не сказал.
— Почему ты сделал это? — требовательно спросила она, внутренне дрожа.
— Поцеловал тебя? — он пожал плечами. — А почему бы и нет?
— Ну уж нет, — отрезала она, с испугом заметив в своем голосе боль. Она хотела быть разъяренной. Или, хотя бы, казаться разъяренной. Она хотела снова ударить его. — Ты так легко не отделаешься. Ты не имеешь такой привилегии.
Проклятье, он засмеялся в ответ.
— Весьма интересный выбор слов.
— Прекрати немедленно, — закричала она. Он не хотел говорить о том, что ей было жизненно необходимо, и она ненавидела его за это. — Почему ты поцеловал меня? Ты же не любишь меня.
Она сжала руки, до боли вонзив ногти в ладони. Глупая, глупая девчонка. Зачем она это сказала?
Но он ничего не понял и только улыбнулся.
— Я забыл, что тебе только девятнадцать лет, и ты еще не понимаешь, что для поцелуев любовь не обязательна.
