— Дурацкое рассуждение… Значит, и чинить не надо?
— Отчего ж не починить, против этого никто не говорит.
— И, слава богу, уж ты, кажется, давно бы мог починить. А то ты только все ходишь, а что делаешь — никому не известно.
— Как же не известно, — сказал Митрофан, поднимая на хозяина глаза.
— Да так. Ну что ты сейчас делал?
— Ну как что… — ответил Митрофан, почесав большим пальцем сзади повыше поясницы и оглянувшись в сторону сарая, где обыкновенно протекала значительная часть его деятельности.
— Нет, ты скажи определенно и ясно.
— Ну, молоток искал, — ответил неохотно Митрофан, все глядя в сторону сарая.
— Вот ты только и делаешь, что ищешь что-нибудь. А ищешь потому, что никогда у тебя ничего не лежит на месте. И во всем у тебя ералаш.
— Да нешто один за всем углядишь!
И Митенька знал, что как только Митрофан садился на этого своего конька, так его уже нельзя было никакими силами свернуть с этой позиции. Так оно и оказалось.
— Вы вот говорите, что я делаю… а тут с одними мужиками жизнь проклянешь: утром опять с луга телят бегал сгонять.
— С мужиками уж конечно! — поспешно сказал Митенька. — Они получат свое. А кроме этого, ты сходи сейчас на деревню и позови ко мне человека три-четыре. Я им прочищу глаза. Скажи, что, мол, хозяин хочет говорить с народом. Понял?
— Да что ж тут понимать.
— У тебя всегда нечего понимать, на поверку выйдет, что так напутаешь все, что сам сатана не разберется.
— Напутаешь потому, что один за всем не углядишь.
— Постой, постой, как это одному? У тебя есть Тит, у тебя есть другие рабочие.
— Что же другие рабочие, нешто это люди? Да я лучше один буду, у меня тогда и порядок и всё, чем с этими…
— То-то вот у тебя и есть порядок, — только и делаешь, что какие-то молотки ищешь.
— Когда ж итить-то, сейчас? — спросил Митрофан, оставиь без возражения последнюю фразу.
— Да, сходи сейчас же. И вот что: грачиные гнезда в березнике тоже — долой. Возьми ребятишек с деревни, и пусть их поскидают. А потом выкопай здесь, перед окнами, ямы для сирени, чтобы прямой линией шли от того места к черному крыльцу.
— От того места? — сказал Митрофан.
— Ну да, только попрямее бери.
— Это можно.
— А для цветника привези телеги три навоза. И главное, чтобы двор весь привести в порядок, убрать всякий хлам.
— Нынче уж не успеешь, — сказал Митрофан, оглянувшись еще раз кругом и подняв глаза на хозяина.
— Я тебя и не заставляю нынче.
— То-то; я к тому говорю, что больно много, кабы одну дверь — это бы тут и толковать не об чем: долотом ковырнул, новую петлю прибил и ладно, а то — где ж столько сразу сделать.
