Соболий воротник - Пантелеймон Сергеевич Романов

Пантелеймон Сергеевич Романов

Соболий воротник

Почтмейстерша сидела со старой кузнечихой и пила чай, когда приехала матушка отправлять посылку. Ее звали пить чай.

- Господи, - сказала она, оглядываясь по стульям и углам, ища, куда положить шляпу,-посмотрела я тут, как вашего помещика-то разделали, - окна в доме выбиты, железо с крыш содрано.

- У нас тут все сердце за него изболело, - проговорила почтмейстерша. Она, не садясь, стояла, держась за спинку стула, и ждала, когда сядет гостья.

Кузнечиха, отошедшая было к двери, где она стала, скромно сложив на груди руки под платком, по приглашению хозяйки опять села и, поправив платочек, моргая, пила чай с блюдечка.

- Да, вот народ-то наш какой оказался, - сказала матушка и придвинула к себе вазочку, придержав бахрому платка, свесившегося с руки. - А кто виноват? Все наша интеллигенция воспитала, потому что сами бездомовники, безбожники, вот на чужое рука и поднялась. Чужое-то добро легко раздавать.

- Если бы вы, матушка, посмотрели, что тут было в первые дни: один стол ореховый тащит, другой - часы бронзовые, третий - рояль везет на голой телеге.

- И кому же это все досталось? - сказала, прервав, гостья. - Хамам, которые ничего в этих вещах и не понимают.

- Вот это-то больше всего и возмущает. У шорника, говорят, рояль стоит в сенцах, в избу не вошла, куры в ней несутся.

- Ну вот...

- А тут скупщики из города понаехали, потом все у мужиков перекупали.

- Как руки-то не отсохнут награбленное скупать, чужой бедой пользоваться, - сказала кузнечиха.

- Тут уж глаза у всех разгорелись, обо всем забыли, когда рояли за тридцать целковых покупали. Из наших тут кое-кто вышел было купить, куда там все в момент расхватали. Мой Иван Платоныч встретил нашего столяра - стол ореховый вез, - продай, говорит; отказывается, уж продал... за десять рублей. Да еще кричит: пойди сам возьми.

- Пойди... туда небось и не подступишься к этим грабителям, самого еще убьют, - сказала матушка, - ведь ваши совсем какие-то разбойники. Вам-то небось ничего не дали?

- Какой там, матушка, - сказала почтмейстерша, махнув рукой. Потом, несколько помолчав, уже другим тоном прибавила: - Вот только этот шкапчик и то уж выпросил Иван Платоныч, да кресло потом столяр принес, я у него всех детей крестила. А посуда, серебро кое-какое сам старик раньше принес спрятать на сохранение, да так кое-что из вещей.

- Где ж он теперь сам-то? - спросила матушка, подвинувшись со своим стулом ближе к хозяйке и более пониженным тоном.