— Извините, милорд. Я просто…
— Вы поймали меня на лжи, — признался он улыбаясь. — Я просто хочу увидеть Анджелу.
— Она не избегает вас, не подумайте, — сказала Пенелопа, понизив голос. — Сегодня утром я не увидела ее на кухне, стала искать и нашла в часовне. Я не хотела ее беспокоить и решила принести вам завтрак.
— Вы очень внимательны.
— Спасибо, милорд.
— Сколько вам лет? — с любопытством спросил он.
— Девятнадцать.
— И вы монахиня? Приняли постриг и все такое? Вы не слишком молоды для этого?
— Если бы я не обещала посвятить жизнь Богу, меня бы отдали кому-нибудь в жены. И то и другое — обязательство на всю жизнь.
— Действительно. Но…
— Иногда, лорд Хантли, человек просто знает, что он должен делать. На самом деле я склонна считать, что человек всегда знает свой путь, а боль и невзгоды приходят из-за измены этому пути.
— Вы слишком молоды, чтобы изрекать такие мудрости.
— А вы уже достаточно прожили, чтобы знать такие вещи. Заканчивайте свой завтрак, и я провожу вас до часовни.
Пенелопа оставила Филиппа у двери в часовню. Прежде чем войти, он остановился на мгновение, глупо опасаясь, что святой огонь испепелит его, как только он переступит через порог. Впрочем, он боялся не за себя, он боялся за Анджелу, которая могла при этом пострадать.
Она стояла на коленях перед алтарем, как раз перед статуей Мадонны с младенцем. Свет зажженных перед статуей свечей играл в ее волосах, и они светились, словно золотые. Филипп некоторое время наблюдал за ней, пока желание оказаться рядом с ней не побороло разумный довод о том, что ее не следует беспокоить. И он начал долгий путь по проходу между скамьями. Раненая нога сильно болела, и время от времени, чтобы передохнуть, он вынужден был опираться на церковную скамью. Превозмогая боль и, не позволяя физическим мукам остановить его, Филипп опустился на колени рядом с Анджелой.
— И о чем же мы молимся? — наклонившись, прошептал он. Девушка обратила на него быстрый взгляд, выражающий искреннее удивление, и тут же снова опустила глаза.
— Мы молим о том, чтобы научиться контролировать и подавлять свои греховные желания, — ответила она, не поднимая глаз.
— А я молю не об этом, — сказал он. — И если уж быть до конца откровенным — совсем о противоположном.
— Именно поэтому я здесь, — прошептала Анджела, склоняя голову.
— Это из-за того, что произошло вчера? Ведь вы не сделали ничего дурного, вы только предотвратили мое падение.
— Но я хотела, чтобы что-то произошло, — призналась Анджела.
