— Ну, не только поэтому, — призналась она. — Мне было больно, меня мучила ревность, ты отказался от меня и… — Она замолчала, когда Максова рука прижала ее и полился такой эмоциональный поток итальянской речи, что Элин без перевода догадалась — он уверял ее, что никогда не смог бы отказаться от нее. — Так или иначе, — подытожила Элин, улыбкой говоря ему, что боль прошла, — твой телефонный звонок был последней каплей.
— Cara! Любимая моя, — растроганно проговорил Макс.
Он целовал ее, он гладил ее лицо чуткими пальцами.
— Любовь моя! — выдохнула Элин и, чувствуя, что настоятельно нуждается хоть в капле юмора, спросила: — На чем я остановилась?
— Ты полетела в Англию, — напомнил он. — Вот не ожидал, что ты выкинешь такую штуку, прежде чем я успею почтительнейше объясниться с тобой.
— Пожалуй, ты не совсем ошибался, говоря о моем темпераменте, — проворковала Элин. И спросила: — Кстати, как ты узнал о том, что я улетела?
— Ну, это было просто. Гораздо труднее было понять почему. Ты оставила ключ от квартиры портье. Он позвонил моему личному секретарю на следующее утро и спросил, держать ключ при себе или передать ей. Фелиция позвонила Тино Агосте, который сказал, что ты никогда не опаздывала на работу, но тебя еще нет, а вчера ты ушла раньше из-за мигрени.
— Мигрень я придумала, — призналась Элин.
— Вы слишком много врете, мисс Толбот, — заявил Макс.
— Сам такой! — воскликнула она и рассмеялась, но тут же посерьезнела. — Значит, когда Фелиция в следующий раз позвонила тебе, она уже знала, что я улетела в Англию?
Макс кивнул.
— Сначала я не мог поверить. Потом понял, как обидел тебя мой обман. Значит, тебе было настолько больно, что эта боль победила даже страх перед долгами, ведь ты же фактически бросила работу! Новость я услышал в половине одиннадцатого по итальянскому времени. В десять тридцать пять мой мозг работал с такой скоростью и производил такие расчеты, что я едва вспомнил номер нашего телефона в Пинвиче.
— Ты начал подозревать… Ты звонил сюда? — спросила Элин, отчаянно пытаясь угнаться за его мыслью.
— Было ясно, что с такой ногой я не смогу добраться до Англии сам. Не забывая ни на минуту о том, как ты боишься долгов, я собирался связаться с отделом кадров и передать указание, чтобы жалованье по-прежнему переводилось в твой банк.
— Силы небесные! — воскликнула Элин в изумлении.
— Но не успел я произнести твое имя, как мне сообщили, что четверть часа назад Элин Толбот подала заявление об уходе. «То есть сегодня мисс Толбот на работе?» — спросил я, просто не поверив услышанному.
