— Это нам урок, — сказал Шпаков. — В дальнейшем так поступать не будем. Нужно всех собирать в одном месте и выставлять часового, а потом уже действовать.
— Нелепо все как-то получилось, — оправдывался я.
— Ты не виноват. Мы могли разойтись и мирно. Немцу незачем было браться за оружие.
— Но теперь-то что, все равно будем брать продукты? — осведомился Мельников, встревоженный таким оборотом дела.
— Будем, — успокоил его Шпаков. — Обязательно будем.
Наспех подкрепившись и захватив с собой провизию, мы за ночь успели еще обследовать обширный район севернее и северо-восточнее Инстербурга, а к утру укрылись в небольшом леске. Наконец настало время, когда, как нам казалось, можно поесть и отдохнуть. В полдень Мельников вытащил из рюкзака большой кусок желтоватого копченого сала, завернутого в газету.
— На чердаке, куда я забрался, вижу, в дымоход встроена большая ниша, вроде неширокого шкафа. Она плотно закрывается железной дверью. Посветил фонариком, посмотрел на эту дверь — давай, думаю, открою, И на тебе: на железной перекладине висят куски копченого сала. Вот такие. — Мельников показал рукой размеры кусков. — Здесь только половина куска. Попробовал было целый затолкать в вещевой мешок — не вошел. Пришлось располовинить.
Мельников посмотрел каждому из нас в глаза и доверительно сказал:
— Скажу вам, ребята, откровенно: по-хозяйски у них все это сделано. Печку топишь — и одновременно копчение идет.
— Ну да ладно. Соловья баснями не кормят, — сделал ему замечание Овчаров. — Бог с ними и с их порядком, а ты нарезай живее.
— Сейчас «повеселимся», — улыбнулся в ответ Иван Иванович.
Запах щекотал нам ноздри, и все мы невольно потянулись на него, сгрудились вокруг Мельникова в нетерпеливом ожидании. А Иван Иванович тем временем достал из ножен кинжал и принялся за такое приятное для него дело: нарезать ломтиками, как нарезают в столичном магазине, копченку, а потом делить их на равные дольки, прирезая добавку, отрезая лишку.
— Подожди, Иван Иванович, покажи-ка мне твою скатерть.
Мое внимание привлек заголовок, напечатанный крупным шрифтом на всю полосу, окаймленную черной рамкой: «Посещение русскими парашютистами хутора Кляйнберг».
— Дай сюда. — Я потянул за уголок к себе газету, на которой лежало сало.
— Да ну тебя! — ворчливо отмахнулся он. — Не мешай!
— Про нас написано, — объясняю ему, чтобы успокоить.
Иван Иванович приподнял сало, а я на мгновение онемел от той жуткой картины, которая предстала со страницы газеты.
