Была помещена серия леденящих душу фотографий: пепелище сожженного дома и других построек, изувеченные трупы детей, женщин, мужчин. Текст гласил: «Соотечественники, жители Восточной Пруссии! Вот кровавые злодеяния большевистских бандитов, высадившихся на парашютах у деревни Эльхталь утром 27 июля и все еще рыскающих по нашей земле. Прошлой ночью они уничтожили десять ни в чем не повинных жителей хутора Кляйнберг. Вы видите трупы пятерых детей и трех женщин — их матерей, — двух стариков. Завтра это может случиться с вами! Бандиты нападут на вас, как бешеные волки. Истребляйте их! Этим вы защитите себя и свое отечество!»
Далее говорилось, что суровое наказание ждет того, кто не сообщит о бандитах или окажет им помощь. Награда ждет тех, кто поможет уничтожить большевистских ублюдков.
Сообщалось также, что в ночной перестрелке с бандитами возле хутора Кляйнберг погибло пять полицейских.
Заканчивалась эта провокационная страничка набившими оскомину словами «хайль Гитлер!».
— Что, — переспросил меня Шпаков, — все это фрицы нам приписывают? Ничего себе разрисовали! Вот и разгадка пожара и ночной стрельбы.
— Да, все это приписывается нам, — подтвердил я.
— Они, сволочи, мастера провокаций, — с возмущением сказала Аня. — Детей не пожалели, вот гады.
— Сами же и своих полицаев постреляли, тех, что выполнили это гнусное дело, — высказал догадку Шпаков. — Помните машины, те, что шли в темноте с потушенными фарами… В них, значит, ехали те, кто должен был замести следы. Убрать непосредственных исполнителей провокации. Ясно, что наиболее надежно секреты хранят мертвые.
Газета, вернее огромная, размером в газетную полосу, листовка, переходила из рук в руки. Я перечитывал вслух подписи под фотографиями. Что-то скользкое, холодное проникало в душу. Мельников молча сидел, забыв о сале: есть никому уже не хотелось.
Словно гром среди ясного неба поразило обывателя происшествие на хуторе Кляйнберг. Ужас охватил пруссаков. С наступлением сумерек они закрывались в своих домах, словно в осажденных крепостях, и в страхе коротали ночи, дрожа от каждого шороха.
Мне вспомнился хутор, на котором мы взяли продукты. Как враждебно встретили нас хозяева! Известно, никто не надеялся, что пруссаки будут принимать нас гостеприимно, но мы не могли предвидеть и такого отчаянного сопротивления. Дорогой ценой заплатили хозяева за такой прием. Они, очевидно, уже успели познакомиться с листовкой, рассмотреть фотографии. Ведь взял ее Мельников у них же на столе и завернул сало. Поэтому так и встретили нас. Жаль, что пришлось применить оружие, но иначе поступить было нельзя. Нечего и говорить, удалась гитлеровцам провокация! И впрямь были они мастерами грязных дел.
