Приходили белые и грабили. Приходили красные — и опять грабили. Появлялись странные люди, без знамен и особых идей и снова грабили, портили баб.
Налетчики понимали, что шанс вернуться в эти края минимален, поэтому грабили бестолково, не оставляя ничего на развод.
Те, кто переживал налеты, сначала дрожали, как осиновый лист, затем, когда беда была далече, сжимали кулаки.
Потом успокаивались, думали: это был последний раз. Должны же они успокоиться когда-то?
Но проходило время, и в деревню приходила новая беда.
Наконец, терпение лопнуло. Из земли были вырыто оружие, которое прятали еще деды-прадеды, вернувшиеся с турецкой войны.
На свет явились винтовки кремниевые, капсульные, мушкетоны, скорее похожие на мортиры. Более поздние, унитарные винтовки: переделочные, систем Ле Фоше, Гра-Копачека, Крнка, именуемые в народе как «Крынка». Были и более новые, разработанные под руководством американского генерала Бердана.
Порох просушили, отлили пули.
Но вот беда: почувствовав в руках оружие, большинству казалось, что они — высотой с горы сильней былинных богатырей. Как-то забывалось, что у нападающих тоже есть оружие, и опыта обращения с ним будет поболее.
Посему, селяне, экономя порох, оружие не пристреляли.
И это только в книгах дубина крестьянской войны побеждала хорошо обученную армию. В реальности налетчики были готовы ко всему. Закаленные в боях и грабежах, они ждали боя постоянно. Бандиты проживали каждый день как последний, но крайний день этот отодвигали, как могли. Отлично понимали, что их никто не будет любить даже за деньги, и поэтому ненавидели всех. Часто от малейшего шума припадали к гривам лошадей, хватались за шашку, карабин. Били, не глядя, на звук, а лишь потом разбирались — что именно их всполошило.
Потому залп в сотне восприняли как сигнал: конники рассыпались лавой и стали гнать лошадей, стремясь быстрей пересечь простреливаемое пространство.
Кто-то из крестьян не выдержал, бросил оружие и бежал. Это было второй ошибкой: бежать бы в леса стоило раньше, когда гонец доставил вести о надвигающейся беде.
Порой, та или иная пуля била в грудь летящей лошади. Та рушилась в траву, всадники кубарем слетали на землю, но не поднимались в пешую атаку, а били из своих карабинов.
И вот, лава врывается в село, влетает в улицы, кони перепрыгивают заборы. Мелькает сталь шашек. Кто-то пытается бежать, подымает руки. Но нет, не будет им пощады.
За несколько минут сопротивление подавлено, деревня взята.
