В бою сейчас недоставало какого-то малого дела, но решающего. Без этого дела и та главная работа, что уже была сделана артиллерией, не приводила оперативную задачу к решению. Зайцев судил, конечно, только об одном небольшом участке боя, который он непосредственно наблюдал.
— Что говорит начальник артиллерии об обстановке? — спросил Зайцев у капитана Ознобкина.
— А что он говорит?.. Он ругается, он пехоту на нашем участке ругает. Везде, говорит, на других участках пехота хорошо пошла после огня, а у нас плохо.
Ознобкин позвонил в дивизию.
— Что вы думаете делать? — спросил Зайцев у капитана, когда тот окончил разговор по телефону.
— А что нам делать? Это не наше дело!
— Наше дело! — резко возразил Зайцев. — Артиллерия служит пехоте, а не самой себе.
— А что можно сделать, когда пехота желает, чтоб на поле ни одного огонька навстречу ей не осталось, чтоб ей можно гулять было, как в парке культуры и отдыха, тогда она подымется и пойдет… Разбаловались люди в обороне!
— Вон как вы рассуждаете… Ну нет! — не согласился Зайцев. — Ты видишь, что люди не справляются, тогда бери их заботу на себя!
— А у меня своя есть! — удивился Ознобкин.
— Да кто вы здесь — офицер или чиновник! — крикнул Зайцев.
Он позвонил в штаб артиллерии дивизии и попросил обратить внимание на плохую работу орудий сопровождения пехоты на своем участке. Ему ответили, что там ранен командир батареи и есть потери в расчетах. Тогда Зайцев заявил, что он пошлет на батарею сопровождения своего помощника, лейтенанта Лебеду, или сам станет командовать батареей на время операции. Начальник артиллерии согласился:
— Соскучился, что ль, без пушки жить?.. Я знаю, ты артиллерист головастый! Ну что ж, ступай, раз сам хочешь. Лебеду я твоего не знаю, ты сам иди. Только расчеты пополнить сейчас не могу, обойдись с теми людьми, кто там остался.
— Я своих людей возьму, — сказал Зайцев.
Он взял с собой Салтанова и Пожидаева и позвонил Лебеде, сказав ему, что пойдет на разведку вперед и пусть вслед ему Лебеда пошлет шестерых своих людей, из тех, что раньше служили на батареях в расчетах.
Зайцев поспешил вперед, и Пожидаев и Салтанов побежали за ним по тревожному холодному полю на огневой рубеж.
На батарее остались три годных орудия, четвертое было повреждено, а из расчетов выбыло по ранению пять человек.
Назначив на усиление расчетов Салтанова, Пожидаева и прибывших вслед людей из взвода Лебеды, Зайцев приказал катить вручную орудия вперед. Огонь противника был жесток и плотен, а источники его менялись на местности. Наша пехота, отрыв ячейки, таилась в них. Ее беспокоил более всего огонь пулеметов противника, которые часто перемещались, чтобы затруднить пристрелку по ним, а взамен уничтоженных нашим огнем пулеметы возобновлялись из резерва.
