— Если вы доверите, я бы с удовольствием взялась, — с готовностью откликнулась Маша.
— Не отпустит вас к нам округ, — засомневался Мухин.
— И область будет возражать, — подтвердил Кэргына.
— Ну, положим, тут и мое собственное мнение кое-что значит, — резко возразила им Маша.
— Со своей стороны я могу предложить вам самые лучшие условия, какие только могут быть созданы в колхозе, — твердо сказал Сергей Иванович. — На руках будем носить.
— Мне лично особые условия не нужны, — заявила Маша. — А вот зверям они потребуются. На этом буду настаивать…
Прямо из райкома пошли в гости к Мухину. У дома, в котором жили вместе и председатель райисполкома, и секретарь райкома, крутилась стая собак.
— Александр Венедиктович, — строго сказал Николай Кэргына, — сколько же можно терпеть это?
— Штрафуйте, ничего не могу поделать, — смиренно принял упрек Мухин и принялся объяснять Маше: — Тут вот какое дело. Пока я работал в колхозе, у меня всегда была упряжка, и дочки мои, можно сказать, выросли вместе с собаками. А заводить упряжку здесь вроде бы ни к чему — есть вездеход и легковая автомашина. Но девочки скучают по собакам. Стали привечать псов со всего поселка. Кормят, ласкают. Когда нас дома нет, потихоньку в квартиру пускают. У председателя райисполкома из тамбура эти псы стащили торбаса и нерпичьи брюки — съели. Рассказал я о происшествии дочкам. Они пообещали ликвидировать свой собачник. Но ничего у них не вышло: собаки-то уже привыкли.
Собачья стая, словно понимая, что разговор идет о ней, смотрела на гостей, помахивала хвостами, заискивала.
— Добро бы были ездовые, а то ведь тунеядцы! — продолжал сердиться Николай Кэргына, пропуская вперед Машу.
…За большим и обильным столом засиделись далеко за полночь. А наутро Маша отправилась к бывшей теще Андрея Пинеуна.
Бабушка Софья быда дома, внук находился в школе.
— Какомэй, Маша! — запричитала старушка. — Я тебя хорошо помню. Какая ты стала видная. Замужем? Нет? Все верно, кто ж партийную-то возьмет? Побоится любой. Мужики ведь выпить любят. А партийная жена разве дозволит? Она сразу в райком пойдет…
«Говорит, что думает», — решила про себя Маша и тут же простила старуху.
Бабушка Софья поставила электрический чайник, постелила на матерчатую скатерть кусок синтетической пленки, вытащила из буфета чашки, сахар, конфеты. И затараторила опять:
— Я слышала, что ты теперь ученая, академик.
— Не академик я, бабушка, а просто специалист по звероводству, — поправила Маша.
