Я и не подозревал, что во мне живет этот хриплый, этот надсадный, нечеловеческий вопль, который теперь, словно пар из гудка, вырвался наружу. На какое-то время я перестал понимать, где я, и что со мной происходит. Потом Момина столкнула меня с себя, поднялась и шатаясь вышла из комнаты. Издалека донесся шум воды. Я принялся шарить вокруг, пытаясь нащупать настольную лампу или торшер. Наконец, мне это удалось. Я щелкнул выключателем. И сразу же по глазам ударило лужей крови на простынях. В первый момент у меня от ужаса зашевелились волосы на голове. Но потом я понял, что это означает.
Помню совершенно дурацкую фразу, возникшую у меня в голове: „Она училась в Принстонском университете!"„Она училась в Принстонском университете!" Перед глазами большими толпами завертелись разномастные студенты, какими я их видел в американских фильмах. В одном из них студенты развлекались тем, что пытались попасть друг в друга из игрушечных пистолетов. И тот, кому первому это удавалось, кричал „гоча!"
Гоча!!!
И вновь торжествующее: „Она училась в Принстонском университете!" „Она училась в Принстонском университете!"
Я двинул в ванную. Она стояла под струей воды. Увидев меня, она тут же рванула занавеску из плотного целлофана, превратившись в мутное пятно. Но черный треугольник внизу при этом все же просматривался.
– Света, я все понимаю, – проговорил я. – Но почему ты даже не намекнула? Ведь это можно было сделать куда деликатнее. Я хоть и редкая скотина, но…
Черный квадрат Малевича…
Черный треугольник Моминой…
– Вообще-то, я не очень обольщаюсь, – продолжал я. – Я прошел в твою жизни с черного хода, но, видимо, в какой-то необыкновенный момент. А обычно такие женщины, как ты, в сторону таких уродов, как я, даже не смотрят.
Занавеска снова метнулась в сторону. Момина со злостью швырнула в меня капроновой бутылью с шампунем. Глаза ее метали громы и молнии.
– Ты просто кретин, Гена! – зашипела она. – Причем здесь вообще ты?! Это была процедура!!! Только необходимая процедура!!!
Я сидел в гостиной, обхватив голову руками и тупо уставившись на свой член с засохшими следами крови. Появилась Момина – с мокрыми волосами, в халатике. Нутром своим я почуял, что со времени моего бегства из ванной что-то произошло. Словно она решила для себя какую-то важную задачку. Выглядела она почти веселой, мне это не понравилось еще больше чем ее ярость.
– Надеюсь, вы ощутили каждую клеточку моего тела, сэр? – проговорила она примирительно.
