- Значит, басма не нужна. - Великий Бох встал. - За угощение спасибо. Крась лошадей, копай яму. И надо еще плиту привезти. Она в Северном бастионе у входа - большая, серой шкурой обшита. Сделаешь все - дай знать: тогда и пойдем.
- Значит, всерьез. - Четверяго встал и зачем-то надел кепку. - Я коням копыта мелом покрашу - так красивее выходит.
Бох кивнул.
- Можно ж было и вчера, - сказал вдруг Четверяго. - Или послезавтра. Почему сейчас?
И Великий Бох ответил так, как в Городе Палачей отвечали на все пустые вопросы:
- Потому что вода.
Уже темнело, когда он - и никто этого не заметил - поднялся на верхнюю площадку Голубиной башни. Псы остались на лестнице - сюда он их никогда не пускал.
- Потому что вода, - повторил он. - Потому что течет.
А течет все - река Ердань, омывающая Лотов холм, вялокипящие серые облака, вечно сочащиеся дождевой ртутью и изредка кровоточащие холодным солнечным светом, мужчины и женщины, язык и речь, жизнь и смерть, время и пространство - конечно же, и пространство, центром которого всегда было это нагромождение корявых бурых стен и пузатых башен, сложенных из матерых речных валунов, это скопление домов, церквей и амбаров, - кирпич и дерево вперемешку, - зданий, соединенных переходами и лестницами, перемычками и перепонками, неохотно, но неудержимо тянувшихся друг к дружке, веками сраставшихся, слипавшихся, перетекавших друг в друга и наконец превратившихся в одно угрюмое исполинское целое, вознесшее к плоскому небу свои острые черепичные крыши, башенки с хищными шпилями и черными флюгерами в форме диких всадников - это ржавое полчище во главе с неукротимым трубачом Китоврасом с непостижимым упорством столетиями мчалось против ветра невзирая на все попытки людей заставить их жить согласно законам природы, - все здесь текло, превращалось и менялось - неизменным оставалось только движение. Архитектору и строителям осталось лишь что-то убрать, что-то добавить, когда они строили Африку - эту Вавилонскую башню, вобравшую в себя почти все остальные постройки на Лотовом холме... Сросшиеся, слипшиеся Африка, Казарма, Голубиная башня, Царский дом, Козий дом, Контора, Проказорий, бастионы - все это вместе и называлось - Город Палачей. Когда-то здесь, на высоком, желтом от лютиков холме, был построен монастырь, а затем по соседству и острог, при Петре Великом превращенный в арсенал, рядом с которым вскоре возвели дворец воеводы, а позднее - контору пароходства. Но благоразумные земледельцы и охотники, отчаянные купцы и золотодобытчики селились за рекой, где строили амбары, магазины, церкви, кабаки - сотни бревенчатых домов под гонтовыми крышами, пластавшихся иначе не скажешь - у подножия холма, в тени Города Палачей, высокомерно и грозно нависавшего над округой, выдвинувшего во все стороны бастионы, вздыбившегося дозорными башнями и колокольнями, увенчанными крестами, стягами и флюгерами. И никто не удивился, что именно здесь, вдали от всех великих рек и морей, и обосновалась контора, руководившая строительством великого канала, который был призван соединить великие русские реки с реками Сибири и великой Индии, бесцельно и бесплодно кипевшими богатством в ожидании московской бестрепетной власти, ее воинов, кабатчиков и царей. Почему Индия? Ложь, сказка, красота, потому и Индия. Но эта ложь так понравилась людям и так глубоко проникла в их сознание, что никто ни о чем другом и не думал, кроме как об Индии - мерцающем призраке волшебного юга, - с неодолимой силой притягивавшей к себе воображение русского человека, который тысячу лет жил в магическом мире сновидений, под серым небом, в бурой одежде и с кровоточащим сердцем, не умирающим только потому, что где-то далеко существовала Индия...
