— Оперироваться у него — одно наслаждение. Легли бы с удовольствием сами. А уж какой человек… Таких больше нет! Можно верить каждому его слову.
Я верила не только его словам, но даже его намекам.
Он предписал Виктории и дома еще неделю «полеживать». Но когда впервые после работы зашел к нам, чтобы проведать, она не по-королевски сорвалась со своего ложа, забыв про боль и незажившую рану. Поднялась на задние лапы, которые теперь именовались ногами, и дотянулась до его губ.
Мне это было не очень приятно, потому что он до моих губ еще не пытался дотягиваться.
По-русски он разъяснил ей, что так поступать рана не позволяет. Он-то рад бы позволить, но… Тогда она стала ждать его посещений, не покидая своего раздольного ложа.
Зато после уже окрепшая Виктория загодя, предваряя его появление, оккупировала прихожую и рассматривала себя в зеркале. Я доверяла часам, а Виктория своему чутью. Удивительно, но это всегда совпадало.
— Очень тронут, что вы меня ждете, — всякий раз благодарил он.
Хоть я лично до звонка не появлялась в прихожей и дверь в очумелом нетерпении не скребла. Он, однако, не сомневался, что я тоже ждала. «Потому что и сам торопился!» Тайное все отчетливей для меня становилось явным.
Наедине Виктория его со мною категорически не оставляла. И сперва это меня устраивало: я уловила, что через Викторию ему сподручней выражать свое отношение ко мне.
— Как изящно он это делает! — восхищалась моя мудрая мама.
Она тоже присутствовала: либо уж наедине, либо… не имеет значения.
Есть люди, которым покоряются все. По-разному, в разные сроки, но покоряются. Выражение «любовь с первого взгляда» раньше казалось мне пошлым. И вдруг перестало казаться. Быть может, оно было преувеличением, но вовсе не пошлостью.
Маме нравился наш квартет: я и он, она и Виктория. Но, наконец, нетерпеливой маме придумалось, что тесная стыковка наших квартир не стыкуется с его деликатностью. И вероятно, сдерживает события. На всякий случай, профилактически, мама решила его подтолкнуть:
— Дом у нас, хоть и старый, но возрасту совершенно не поддается. Сейчас уж таких не строят! Особенно же надежны и непроницаемы — для любых звуков — его стены: в своей квартире никак не узнаешь, что происходит в соседней. Даже чуткое материнское ухо не слышит. Я, конечно, и не прислушиваюсь, а без предупреждения не вторгаюсь. — Спохватившись, она доверительно пояснила: — Когда дочь занята переводами, ее лучше не отвлекать!
Мы с мамой не могли нарадоваться, как искусно он признавался мне в своем неравнодушии, будто бы признаваясь Виктории:
