Неожиданно из овала пыльного зеркала проступила черная тень, очертания фигуры уплотнились — появился отец.
— Извини, что без стука, — ухмыльнулся он.
Алексей хмыкнул, нахмурил брови.
— Можно подумать, ты когда-то спрашивал разрешения, чтобы ввалиться, — буркнул он, незаметно пряча в карман джинсов камешек с ящерицей.
— Ну извини. — Старший Вордак беззаботно пожал плечами. Он прошел к окну, небрежным жестом вызвал неизвестно откуда большое плетеное кресло и тут же удобно устроился в нем, вцепившись тонкими гибкими пальцами в подлокотники.
— Не забудь после забрать эту махину. — Лешка неприязненно покосился на кресло. — А то из-за твоего запрета я ни сам не могу перемещаться, ни вещи туда-сюда таскать. Если честно, надоело уже ходить по лестнице!
— Ну-ну, давай без криков, — поморщился старший Вордак. — Сегодня сниму запрет, тебя устроит? И знаешь, что я думаю? Пора бы нам, наконец, забыть прошлые обиды, как следует помириться и обдумать совместные планы на будущее.
Сын удивленно воззрился на отца.
— Я тебя слушаю, — не сводя подозрительного взгляда с родителя, произнес он.
Мстислав Вордак не спешил. Он откинулся назад, сцепив пальцы в замок, поиграл желваками на скулах — похоже, речь предстояла серьезная.
— Я очень доволен твоими успехами, сын, — наконец, произнес он. — Всего лишь первый год в прославленном Золотом Орле, и сразу — среди лучших учеников Карпатской академии равных. Все учителя как сговорились тебя хвалить, и сам великий Влади Коршун, лучший тренер по боевым магическим искусствам, умоляет отдать тебя в его личную школу. Ты — моя гордость. — Отец улыбнулся. — Поэтому я бы хотел, чтобы ты подумал о своей карьере заранее…
— Извини, но я не полезу в политику, — тут же скривился Лешка. — Если уж говорить о карьере, меня больше привлекают исследования, долгие и опасные путешествия, теории параллельных миров. В худшем случае — дальнейшее изучение высшей магии и, желательно, практическое.
Старший Вордак улыбнулся. Хитро прищурился.
— Да, папа, — медленно произнес Лешка, не сводя с него глаз. — То, что когда-то так привлекало тебя, пока ты не ударился в политические интриги. Пока не захотел вдруг стать новым Карпатским Князем. Раньше ты тоже любил путешествовать.
— Когда поднимаешься выше, начинаешь видеть то, что не видят другие, — назидательно произнес Вордак. — Твоему взору открывается новый горизонт. Думаю, ты и сам это понимаешь.
— Нельзя изменять своим принципам, — упрямо возразил Леша. — Тому, во что веришь. Если изменить собственным взглядам, то сам себя не будешь уважать. А как же тогда тебя будут уважать другие?
