— Лена и Миэль несовершеннолетние, — напомнила я, — за спаивание несовершеннолетних вас будут судить. Дадут срок. А за Костика еще добавят. (О, как я устала! И мне совсем не хотелось этого скандала. В незнакомом городе, ночью… Но если ты комсомолец, то и надо вести себя, как комсомолец!)
Кто-то ахнул, кто-то опрокинул стул, все вскочили на ноги. Я приоткрыла дверь, но задержалась на пороге.
— Что за чушь плетет эта москвичка? — пробасил Шурыга (у него вдруг сел голос). — Как это несовершеннолетние? Девки давно на собственных ногах. Ломако на доске Почета.
— Лене до совершеннолетия — год, а Миэль—полтора! — крикнула я и выбежала на улицу.
Бычок выпрыгнул в окно и, разъяренный, схватил меня за плечо:
— Ты это куда? В милицию?! Падло!.. — Хватка была медвежья, но пальцы в тот же момент разжались: Харитон чуть не сломал ему руку.
Вся компания очутилась на улице. Однако хоть и взволнованные, хоть и перебивая друг друга, но все говорили пониженными голосами, не желая, видно, привлекать внимание соседей.
Откуда-то вынырнул Костик. Он видел, как Бычок налетел на меня, и, справедливо решив, что меня обижают, стал во все горло призывать на помощь. Всю компанию как ветром сдуло. Остались только перепуганные соседи (среди них я увидела жену Иннокентия Ларису). Восхищенный Костик вопил как сумасшедший. Я вела себя не лучше: то давилась от смеха, то звала милицию.
Вскоре появились два дежурных милиционера на мотоцикле, осведомились у меня, что именно произошло.
Я сразу успокоилась, Костик тоже.
— Злоумышленники бежали, — констатировала я.
— Какие злоумышленники?
— Не знаю, я только сегодня прибыла на Камчатку.
— Что они совершили?
— Распивали водку.
— Только хотели распить, — укоризненно поправила меня Лена, вылезая из-за чьей-то спины.
Пока милиционеры обдумывали ситуацию, Костик забежал в дом и выбросил в окно все бутылки. Вся мостовая перед домом сразу провоняла водкой. Какой-то мужчина горестно вздохнул (сколько добра пропало!), а женщина мстительно воскликнула, что «всегда бы так».
Когда милиционеры уехали, Лена позвала меня домой.
— Сегодня можно пораньше лечь спать, — сказала она не очень довольным тоном, — а то ни мне, ни братишке покоя нет.
Мы не успели постелить постели, как вернулась Миэль. Нина так и не явилась, обидевшись. Не то заночевала в другом месте, не то до утра успокаивала расстроившегося корабельного механика.
Уже лежа в постелях, мы вдруг начали смеяться и смеялись до колик в боку.
